Он схватил бокал и приник к нему, не замечая, как от его рассказа глаза королевы широко распахнулись.

Рапскаль, тяжело отдуваясь, поставил бокал на стол.

– Фитц Чивэл – не единственный, кто пострадал от деяний Слуг. Нам они причинили куда большие беды! Объединившись с Богомерзкими, они перерыли песчаные берега, где драконы отложили яйца, и все яйца украли. А когда из них стали вылупляться змеи, их убивали или держали в неволе! Мы сегодня же полетим к острову Иных и будем защищать яйца, закопанные там, пока не наступит лето и змеи не появятся на свет. Тинталья будет сторожить кладки и помогать вылупившимся змеям добраться до моря, а мы с Хеби выследим и убьем всех Богомерзких, расплодившихся там.

– Богомерзкие? – робко спросила Янтарь.

До этой минуты она ничего не говорила, лишь внимательно слушала.

– Так мы их называем. Бывает, что драконица, которая слишком много времени проводила с людьми, откладывает яйца и из них появляются такие вот твари – ни люди, ни змеи, ни Старшие. Злобные уродцы. Мы прикончим их. Один только Айсфир знал, какое зло они нам причинили. Как выкапывали яйца в устьях рек, где драконы зарывали свои кладки, как охотились на только что вылупившихся змей, пытавшихся доползти до моря. Одних змей они убивали и пожирали или продавали их тела Слугам Белых. А других держали в плену, собирали их телесные выделения и делали из них зелья и снадобья. – Чешуйчатые губы Рапскаля изогнулись от омерзения. – Богомерзкие пьют эти выделения! Утверждают, что это позволяет им заглядывать в будущее или в далекое прошлое.

Уинтроу со стуком поставил бокал на стол.

– Этта, – проговорил он севшим голосом, – мы там были. Берег Сокровищ. Эти существа… Змея, которую я освободил…

– Я помню, – еле слышно отозвалась она.

Уинтроу заговорил, обращаясь к Рапскалю:

– Однажды Кеннит взял меня на этот остров. Он хотел знать, что Иные напророчат мне. Думаю, он бывал там прежде. С Игротом. По обычаю, если ты находил что-то на берегу Сокровищ и отдавал это созданиям, живущим на острове, они предсказывали тебе будущее. Но я не нашел сокровища. Зато нашел огромную змею, которую держали в яме, забранной решеткой. Каждый прилив приносил свежую воду в яму, но от жизни в такой тесной тюрьме змея выросла чахлой и искалеченной. Она заговорила со мной… Я сумел освободить ее. Хотя на пути к свободе она коснулась меня и ободрала кожу до мяса, и к тому же я чуть не утонул.

– Я помню, – повторила Этта. – А еще Соркор рассказывал мне, что было, когда Кеннит приплыл туда раньше. Он предпочел уничтожить то, что нашел, но не отдать тому созданию.

– Таков уж был Кеннит, – проговорил Уинтроу, и я не мог понять, чего в этих словах было больше – приязни или страха.

На несколько мгновений за столом повисло молчание. А потом…

– Ты герой! – воскликнул Рапскаль, стукнув кулаком по столу. – Я расскажу это Хеби и всем драконам. – И он замолчал, глядя в пустоту перед собой.

Уинтроу и Этта переглянулись. Неужели один лишь я почувствовал, как он обменивается мыслями со своей драконицей? Вдали, в гавани, затрубила Тинталья.

Рапскаль вскочил и вдруг стал стаскивать кольца со своих пальцев. Покончив с этим, он с лязгом пододвинул горку украшений по столу к Уинтроу. В глазах его стояли слезы.

– Это украшения работы Старших – слишком ничтожный дар для того, кто освободил змею из плена Богомерзких. Благодарность драконов – редкое сокровище. И все Старшие тоже тебе благодарны. – Он перевел взгляд на Этту. – И Хеби говорит, что твой сын отправится с Фитцем Чивэлом, чтобы помочь ему отомстить, верно? Хеби очень рада. Она очень высоко ценит его. И обещает, что когда мы прилетим в Клеррес, то найдем его! – Он уже не говорил, а кричал: – Твой сын будет крушить врагов, сидя у нее на спине!

И вновь королевскую гостиную заполнила тишина.

Молчание нарушила Янтарь.

– Так драконы отправятся в Клеррес, чтобы отомстить? – спросила она то ли с надеждой, то ли с благоговейным ужасом.

Рапскаль поставил бокал и покачал головой:

– Не сразу. Сейчас нам важнее защитить яйца. Только когда все змеи вылупятся, а все Богомерзкие будут казнены, мы полетим в Клеррес.

– Когда мы с тобой говорили в прошлый раз, мы считали, что моя дочь мертва. Теперь мы думаем, что она могла остаться в живых. Что Би могут держать в плену в Клерресе…

Янтарь перебила меня:

– Если драконы нападут на город, когда она будет там, она может пострадать. Или погибнуть.

Рапскаль кивнул:

– Скорее, погибнуть. Когда мы обрушим наш гнев на Клеррес, от него мало что останется. Драконы будут рушить дома, поливать людей и животных своим едким ядом… – Он с довольным видом кивал. – Во дворце калсидийского герцога вряд ли кто уцелел. – Тут он огляделся, увидел ужас на наших лицах и сказал: – Я понимаю, что вас тревожит. Поверьте.

– И ты замолвишь за нас слово Тинталье и Хеби? Попросишь их помочь нам? Или хотя бы дать нам попробовать спасти Би, прежде чем разрушать город? – спросила Янтарь сдавленным от волнения голосом.

Рапскаль свел вместе кончики длинных пальцев и уставился на свои алые ногти. Мы молча ждали. Наконец он произнес еле слышно:

– Я скажу им. Но… – Он поднял голову и честно посмотрел мне в глаза. – Я ничего не могу обещать. Думаю, вы уже и сами поняли. Драконы, они не… Для них люди, ну… – Он говорил все тише и наконец умолк.

– Не имеют значения. – Мои слова упали тяжело, как окоченевшие на лету птицы.

– Точно. Мне жаль. – Рапскаль стал вертеть в руках вилку. – Вся ваша надежда – на то, что вы сумеете добраться туда первыми. И попробуете спасти девочку, пока драконы не осадят город. Мне правда жаль.

«Но действительно ли ему жаль? – подумал я. – А может, он сам как дракон. Может, ему невдомек, почему жизнь одного-единственного ребенка так важна».

Рапскаль вскинул голову, словно прислушиваясь к чему-то.

– Хеби наелась, – сообщил он. – Вы хорошо позаботились о ней. Спасибо. – И снова он уставился в пустоту. Потом улыбнулся. – Похоже, Тинталья тоже сыта. Теперь они будут спать. Этот долгий перелет утомил их. Хеби была на грани изнеможения. – Он посмотрел на меня и выгнул бровь, словно намекая на некий секрет, известный только нам двоим. – К счастью, я прихватил с собой… укрепляющее средство. Завтра я дам его ей. А остаток дня и всю ночь ей нужно поспать. И мне тоже. – Он с улыбкой повернулся к Уинтроу и Этте. – Вы не могли бы приготовить для меня комнату и ванну? Честно говоря, у меня все тело ноет. Так высоко над землей всегда ужасный холод! Я немного поспал в седле, но отдыхом это не назовешь.

Глаза королевы Этты недобро сощурились: ей явно не понравилось, что с ней обращаются, будто с горничной. Я уже думал, что она вскочит из-за стола и выхватит саблю, но Уинтроу успел встать первым. Он хорошо знал, когда терпение его королевы подходит к концу.