– Если ты изволишь пройти со мной, генерал Рапскаль, я буду рад предоставить в твое распоряжение мою спальню. Думаю, так будет быстрее всего. Дамы и господа, прошу нас извинить.

И они ушли, а мы с моими спутниками остались наедине с королевой Эттой. Она вдруг резко поднялась на ноги:

– Вы должны отплыть как можно скорее. Чтобы попасть в Клеррес прежде драконов и спасти твоего ребенка.

– Это так, – признал я, стараясь, чтобы голос не выдал моих чувств. Мне все еще трудно было принять покорность судьбе, прозвучавшую в словах Рапскаля. Союзники, которых я так надеялся привлечь на нашу сторону, обернулись новой угрозой.

– И ты повезешь моего сына навстречу большим опасностям, чем я думала.

– Вполне возможно.

Этта медленно кивнула:

– Он сын своего отца. Все эти драконы и их месть… Теперь он уж точно не отступится. – Она посмотрела на меня пристальным, оценивающим взглядом. – Да, Фитц Чивэл, ты принес нам больше тревог, разрушений и загадок, чем Делипай видел за долгие годы.

Раздался стук каблуков, и в комнату вошел Кеннитссон. В глазах его пылал огонь, какого я не видел в нем прежде.

– Матушка! Я пришел сказать, что намерен отплыть завтра же. Чем раньше мы прибудем в Клеррес, тем раньше сможем воздать за преступления, которые уже давно требуют отмщения.

Он быстро обвел нас взглядом, повернулся и вышел.

Этта долго молча смотрела вслед сыну.

– Весь в отца… – проговорила она и повернулась ко мне. – Я надеялась оттянуть ваше отплытие. Теперь я распоряжусь, чтобы на ваш корабль погрузили все необходимое до темноты. – Она поднялась из-за стола и добавила таким тоном, что у меня мурашки побежали по спине: – Видящий, ты потерял свое дитя. Смотри не потеряй мое.

На рассвете следующего дня драконы улетели. Этта сдержала свое слово. Всю ночь мы трудились, принимая на борт провизию и другие необходимые грузы и готовясь отплыть, как только начнется отлив. Не думаю, что драконицы соизволили предупредить о своем отбытии или попрощаться хоть с кем-то. Они взлетели, и наша ворона принялась выписывать круги под ними, горестно каркая. А Тинталья и Хеби взмывали по спирали все выше и выше над Делипаем и наконец полетели куда-то на юго-восток. Проводив их взглядом, я опустил глаза и увидел, что Проказница, подняв все паруса, плывет за ними. Мимо как раз проходил Брэшен, и я обратил его внимание на нее.

– Мне сообщили вчера вечером. Проказница решила отправиться за драконами к острову Иных, чтобы посмотреть, что там будет. А потом, возможно, последовать с ними в Клеррес.

Я посмотрел им вслед, гадая, чем это обернется для меня, но Брэшен хлопнул меня по плечу:

– Эй, бочонки с элем сами в трюм не спустятся.

И я отправился туда, где Клеф крутил ворот.

Вскоре на небольшой лодке прибыл принц Пиратских островов. На веслах сидел Соркор. Для своих лет он греб с завидной силой и сноровкой. Посередине лодки стояли два резных сундука и матросская киса. Кеннитссон устроился на носу, и перья его шляпы трепетали на ветру. На одном из сундуков сидел нарядно одетый паж.

Клеф заметил их и решительно направился к капитанской каюте. Вскоре оттуда вышли Альтия и Брэшен. Альтия сердито поджимала губы и щурилась, как рассерженная кошка. Брэшен держался спокойно, как человек, уверенный в своей власти.

Кеннитссон поднялся по веревочному трапу первым, за ним мальчишка. Соркор присоединился к нам на палубе. Двое матросов, присланные Эттой, спустились в лодку, чтобы поднять на корабль сундуки.

Пока Кеннитссон оглядывался по сторонам, Соркор тяжело вздохнул и сказал:

– Ну вот и мы…

– Парагон Ладлак! Ко мне, парень, ко мне! – закричал Совершенный.

Не удостоив Альтию и Брэшена ни словом, ни взглядом, Кеннитссон зашагал к носовому изваянию.

Уже на ходу он бросил через плечо девочке-пажу:

– Барла, присмотри за моими вещами! Проследи, чтобы в каюте все было устроено, как я люблю. И пошевеливайся.

Соркор проводил его взглядом. Щеки старого пирата залились краской.

– Я бы хотел отправиться с вами, – тихо сказал он.

– Тут и так достаточно капитанов для одного корабля, – возразил Брэшен, постаравшись смягчить отказ шутливым тоном. – Если еще и ты будешь на борту, каждый матрос из Делипая станет оглядываться на тебя, прежде чем выполнять мои команды или приказания Альтии.

– Это верно, – признал Соркор. Мы стояли и смотрели, как на палубу поднимают первый из тяжеленных сундуков. Соркор тихо вздохнул. – Ты хочешь, чтобы у вас были развязаны руки, верно? Вам не надо, чтобы я вмешивался, если вдруг мне покажется, что вы слишком суровы с нашим юным принцем.

– Это так, – согласился Брэшен. – Для меня он не мальчик и уж подавно не принц. Корабль хочет, чтобы он плыл с нами. Ты хочешь, чтобы он научился нашему делу. – Капитан невесело хохотнул. – А я хочу, чтобы на борту не было перепалок. А это значит, мне придется обращаться с ним ровно так же, как с любым другим матросом.

– Так я ему и сказал вчера вечером, когда его мать вешала ему на шею этот амулет. Только, по-моему, он не услышал ни слова из того, что мы ему говорили. Ладно, вверяю его в ваши руки. – Он повернулся к Барле, которая присматривала за погрузкой сундука. – Девочка, скажи им, пусть спускают обратно. Матросская киса – вот единственное, что нужно моряку. – Соркор расправил плечи и снова обратился к капитанам: – Кеннитссон и Треллвестрит неплохо ладили, когда Проказница заходила в Делипай. Уинтроу старался по возможности сводить их вместе – хотел, чтобы ваш сынишка нахватался понимания нашей политики и приобрел малость лоску. Уж прости, это Уинтроу так говорил, не я!