Бросив взгляд в другую сторону, Ёсио скривился. Вот и монах вернулся, не прошло и года. Ёсио откровенно бесило, что у этого Ямады были с Уми какие-то общие дела, далёкие от его понимания. Но сейчас монах, владеющий колдовством, мог оказаться полезным, и потому его не стоило сбрасывать со счетов.

Монах вдруг поднял глаза, словно почувствовал на себе чужой взгляд, и на лице его Ёсио увидел то, чего так подспудно боялся. Тревогу. В ответный взгляд Ёсио постарался вложить всю силу своей ярости, которая непременно настигнет монаха, если он надумает сбежать в самый ответственный момент.

Но Ямада выдержал взгляд, и это немного успокоило Ёсио. Трусы, готовые слинять при первой же возможности, не смотрят с такой холодной готовностью. Похоже, монаху уже доводилось участвовать в потасовках, и он чуял надвигавшуюся битву так же ясно, как и Ёсио.

Вдруг с подмостков, прорезая любопытный шёпот зрителей, взлетел голос Уми:

— Прежде чем мы начнём, ответьте мне только на один вопрос, госпожа Тё. Поразившее меня проклятие — ваших рук дело?

У Ёсио натурально отвисла челюсть. Разорви его демоны, так он и знал, что этот скотина монах что-то недоговаривал! Сильные духи отметили, как же… Ведь как знал, что будут проблемы, как чуял, мать его за ногу!

— На тебе я и впрямь вижу отпечаток проклятой силы, — снова заговорила ведьма, и всё стихло. Даже Ёсио стал внимательно вслушиваться в каждое сказанное ведьмой слово. — Но моей вины в том нет. Злые наветы укрепили твою мысль, что виновник затаился в балагане, но взгляни на всех этих людей. Разве пришли бы они сюда, если бы и впрямь видели от нас что-то, кроме добра?

Многие в толпе согласно закивали, а некоторые принялись с неодобрением коситься на Уми: мол, как она вообще посмела оклеветать гадательницу, которая сделала для них столько хорошего?

— Вы могли задурить им головы, обмануть, — не сдавалась Уми.

Умница. Ёсио всегда нравилось, что она умела настоять на своём.

— Милая, я лишь хотела помочь. И я могла это сделать — могла, для каждого из них. Ты сама сегодня видела, на что я способна. Позволь же отвести беду и от тебя.

Ёсио никогда не верилось в благие намерения незнакомцев — не верил он и этой ведьме, которая явно неспроста вызвала к себе Уми, а теперь ещё с завидной настойчивостью предлагала помочь, якобы по доброте душевной. Но что ей на самом деле было нужно от Уми? Ёсио бесило, что он ровным счётом ничего не понимал.

Но, похоже, в этом он был не одинок. Ёсио покосился на стоявшего рядом Рюити Араки. Тот был спокоен, как удав — но только с виду. Как-то уж чересчур сильно Араки вцепился в пояс. Ёсио готов был отдать все свои пока целые мизинцы на отсечение, что в поясе этом хозяин балагана прятал оружие. Надо бы за ним приглядывать.

Ёсио ощутил хорошо знакомый прилив яростного возбуждения, которое охватывало его перед началом заварушки. И чем опаснее со стороны казался противник, тем сильнее предвкушал Ёсио свою расправу над ним.

И вот теперь предвкушение новой битвы будоражило разум, заставляло горячую кровь быстрее бежать по жилам.

— Ты ведь уже пыталась избавиться от проклятия, верно? — снова заговорила ведьма. — И никто не сумел помочь тебе. А время уходит… Стоит ли и дальше упорствовать, когда на кону стоит твоя собственная, едва начавшаяся жизнь?

Сомнения, отразившиеся на лице Уми, омрачили боевой настрой Ёсио. Нарастающая тревога то жаром прокатывалась по всему телу, то вдруг отступала, оставляя после себя липкий холод на пальцах… Рука сама потянулась к припрятанному за пазухой револьверу. Хотя к огнестрелам Ёсио не питал большой любви, отдавая предпочтение звонкой стали, незаметно пронести в балаган другое оружие было невозможно. Пока. Но когда выбор встаёт между жизнью или смертью, в борьбе хороши любые средства. А уж против пули в лоб никакая магия не поможет — уж в этом Ёсио ни капли не сомневался.

Он отвлёкся всего на миг: краем глаза увидел, как в толпу вклинился Исибаси. Значит, мечи ребята всё-таки протащили — хоть что-то шло по демонову плану! Исибаси с дюжиной самых надёжных ребят должен был отправиться на крытой телеге сразу за ними, только другой дорогой. С собой он вёз и мечи, и петарды, чтобы было, чем припугнуть актёришек. Но приехали парни намного позже, чем рассчитывал Ёсио. Должно быть, полиция задержала — этим уродам только дай волю, лишь бы сунуть свой нос в дела клана. Пользуются тем, что оябун старался выдерживать с ними более-менее терпимые отношения, вот и наглеют…

Ёсио отвёл глаза от подмостков всего на мгновение — но его оказалось достаточно, чтобы колдунья схватила Уми за руку, и та вдруг разом застыла. С лица её сошли все краски, глаза закатились, словно она грезила наяву. Ёсио доводилось видеть похожие лица в притонах, где люди дышали парами снотворного мака. Вот только Ёсио слишком хорошо знал — Уми никогда не стала бы принимать такую дрянь. Ни по своей воле, ни по чьей-либо ещё. Значит, это всё ведьмины происки, сомнений быть не может!

Ёсио не стал дожидаться, пока ситуация окончательно выйдет из-под контроля, и выхватил револьвер из кобуры. Но не успел он направить его на ведьму, как прямо за спиной раздался гневный крик:

— Отпусти мою дочь!

Когда оябун успел вернуться, Ёсио так и не понял — должно быть, подошёл сразу следом за Исибаси. Он растолкал всех и вышел вперёд, отвлекая всё внимание ведьмы на себя. Она медленно повернулась в его сторону и чуть склонила голову набок — ну прямо как птица, заприметившая особенно жирного червяка. Молчание колдуньи и вся её поза не предвещали ничего хорошего. Что-то однозначно назревало, тут даже не надо ходить к грёбаной гадалке. Вон она, и так на сцене восседает, словно в императорском дворце!

— Тебе нечего бояться, Итиро Хаяси, — пропела ведьма. Не выпуская руки Уми, она поднялась с дзабутона, и утянула девушку за собой. — На неё и впрямь наложено проклятие. Я лишь хочу помочь.

Похоже, весть о том, что среди них были сам глава клана Аосаки, а на сцене стояла его дочь, взбудоражила народ ещё сильнее, чем недавнее обвинение в колдовстве, которое Уми осмелилась бросить ведьме прямо в лицо.

Глаза Ёсио лихорадочно перебегали с окостеневшего лица невесты на