— Да какая разница! Всё всё равно сводится к тому, что мы за свой счет что-то да закупаем, так сказать дыру латаем, да?

— Хм, тогда стоит более внимательно проводить техническую экспертизу перед заключением контракта, — заметил Борис Иванович.

— Вот. Да. А ты думаешь, зачем мы тебя взяли? Был у нас тут один Сережа, все время что-то гундел — и это не так и то не это, а решения, где решения?

— Сергей Алексеевич всегда предлагал решения проблем, — вступилась Елена.

— Вот она старая команда, один за всех — а ведь ты одна осталась, понимаешь? Нет больше покровителей, придется самой как-то, — скривился в ухмылке Дмитрий Павлович.

— Давайте вернемся к этому проекту, — поморщился Борис Иванович. — Я не знаю, как и что было, но следует зафиксировать, что иного решения, как выполнение требований контракта, у нас нет. А для этого придется модернизировать линию, установив еще два пресса.

— Еще два пресса, вот так просто, да? — воскликнул Виталий, поддержанный одобрительным кивком президента компании. — А помещение кто будет строить? Ведь цех проектировался под существующую линию, куда ставить то будем?

— Хм, — прокашлялась Елена, сверкнув от удовольствия глазами, — я должна отметить, что при согласовании проекта с нашим клиентом была достигнута договоренность, что они спроектируют цех с учетом возможной модернизации или расширения производства.

— Вот это хорошо, тогда расходы на запуск будут незначительны.

— Да что ты там согласовала? Мало ли что они там спроектировали, физически-то куда ставить?! — возмущался Виталий. — Я был там, там нет места, ну нет там места!

— Ну как же нет? — не теряя самообладания, ответила Елена, хотя внутри нее все горело от гнева. — Вот, сам посмотри, — это мне вчера Джон прислал.

Она достала из папки сложенный чертеж и расстелила его на столе. Борис Иванович склонился над ним и одобрительно кивнул. Виталий нехотя встал и подошел ближе.

— Да, все верно, — подтвердил Борис Иванович, — вписываются, даже место для обслуживания остается.

— Клиент готов взять на себя обвязку и монтаж, — сказала Елена, вытаскивая письмо от клиента.

— По-моему, дело ясное, надо размещать заказ на производстве. Я так понимаю, от реализации этого проекта зависят еще три подобных? — спросил Борис Иванович.

— Да, верно. И акционеры ждут, что при реализации следующих у нас не будет подобных проблем! — воскликнул Дмитрий Павлович.

— Это невозможно предугадать, — важно сказал Виталий. — У всех разное сырье, оно меняется каждый месяц, нельзя всего учесть.

— Все учесть нельзя, но можно заложить запас. Всегда при проектировании сложного процесса нельзя использовать для расчета максимальную производительность линии, это типичная ошибка проектирования, — Борис Иванович сел на место и сделал пометку в своем ежедневнике. — У нас же есть предложения от завода?

— Да, все готово. Мы уже даже согласовали контракт, поставка может быть уже через месяц, у них есть два отказных пресса, надо только ткани поменять, ну или что-то такое, — Елена, запутавшись в объяснении, смущенно засмеялась.

— Пришлите мне это ТКП, а я посмотрю, хорошо?

— Да, конечно. Оно на самом деле прифайлено в системе, там вся информации по проекту.

— А, тогда я сам из базы вытащу.

— По-моему проектом должен заниматься человек, который может отличить ткань от еще чего-то! — раздраженно воскликнул Виталий.

— Ты себя имеешь ввиду? А разве не ты настаивал на этой комплектации? Ходил тут, важничал? — Елена не выдержала и хлопнула папкой о стол.

— Давайте не будем переходить на личности, — Дмитрий Павлович примиряюще улыбнулся.

— Нет, давайте будем! — Елена больше не пыталась себя сдерживать, — вы, Дмитрий Павлович, вы настояли на самом дешевом варианте!

— Я думаю, что всем стоит успокоиться, — Борис Иванович аккуратно взял Елену под локоть, отводя от надувшегося Дмитрия Павловича, сидевшего с красным потным лицом.

— Я посмотрю ТКП, и завтра примем решение.

— Хорошо, пусть так, — Дмитрий Павлович шумно выдохнул. — Елена, зря ты так, зря.

— А вы мне не угрожайте, понятно? — она собрала документы, оставив чертеж Борису Ивановичу, и вышла, хлопнув дверью.

Влетев в свой кабинет, она закрыла за собой дверь на защелку и стала нервно ходить по комнате. Алена, уткнувшаяся до этого в экран, встревожено смотрела на нее.

— Черт, черт, черт! — твердила Елена. — Дай карандаш.

Алена протянула ей остро отточенный карандаш. Елена разломила его, раскрошив на мелкие кусочки.

— Дай еще! — потребовала она. Через пару минут все карандаши были на полу, мелкими обломками следуя за движениями Елены.

— Больше нет, — сказала Алена на очередной требовательный жест Елены.

— Принести еще?

— Не надо, — Елена устало села на свое кресло. — Ну, я и насорила.

— Ничего, Гуля уберет.

— Нет, я так не хочу. Где у нас совок с веником?

— В подсобке, там, где бумага, картриджи. Принести?

— Нет, я сама схожу. Да, меня, наверное, скоро уволят. Так что, имей ввиду.

— Не уволят, — отрицательно покачала головой Алена. — Ребята сказали, что идет передел власти, вот Павлович и психует.

— Ну, тогда я сама уволюсь. Вместе уволимся!

— Правильно! — поддержала ее Алена.

Звякнула входная дверь, и в кафе ввалилась шумная компания. Елена обернулась назад, словно желая увидеть там знакомого, но это были четверо молодых парней, нежно опекавших двух смущенных, но бесконечно довольных девушек. Она задержала взгляд на этой компании, улыбаясь неумелым движениям борющихся за внимание девушек парней, которые, надо сказать, умело управляли всеми четырьмя, позволяя каждому думать, что одна из них выбрала его. За этой нескучной игрой она и не заметила, как принесли ее десерт, а из уборной вернулась Настя.

— Ленусик, опять замечталась? — она проследила ее взгляд и довольная ухмыльнулась.

— Какие мальчики, да? Вон тот слева вполне ничего.

— Настя! — устало проговорила Лена, копаясь в принесенном чизкейке. Он показался ей приторно сладким, как сидящая напротив подруга.

— О, как он на меня посмотрел! — Настя засветилась от удовольствия и ловко, будто бы незаметно, расстегнула одну пуговицу на тугой блузке, сильнее открывая взору заманчивую впадину между грудями.

— А мы с тобой еще ничего, но уж точно сможем отбить этих кобельков у этих дохлых сучек!

Она рассмеялась, довольная своей шуткой, и погрузилась мороженое. Лена хотела что-то ей ответить, но ощутила другое чувство — желание поскорее уйти отсюда. Ей было здесь неуютно, пускай это было ее любимое кафе, но сейчас больше всего ей хотелось уйти. И дело было даже не в Насте, которую она перестала понимать, а может это она изменилась? Ведь раньше она могла так же, как и Настя заигрывать с молодыми парнями, испытывая их смелость, и после их позорного отступления смеяться над ними, чувствуя свое превосходство, свою власть, подавляющую волю мечущегося, одурманенного гормонами и нестерпимым желанием самца. А сейчас она