также заключил евреев Рима в узкое гетто; он был потрясен распространением неверия в торговом городе, находившемся под папской юрисдикцией. Исходя из этого, его агенты арестовали португальцев, конфисковали их товары (по слухам, на сумму 300 000 дукатов) и сожгли двадцать шесть из них на костре. Донья Грасия получила доступ к уху султана, и в марте 1556 года Сулейман Великолепный отправил папе Павлу через эмиссара своего союзника французского короля громкое письмо, в котором требовал освободить тех еврейских пленников, которые были его подданными; Султан настаивал на том, что его казна потеряла 400 000 дукатов, но выражался достаточно вежливо, называя себя "Великим императором всех других императоров" и признавая, что Папа - "Высокий и Могущественный Владыка поколения Мессии Иисуса".48 Папа в ответ заявил, что готов спасать жизни и имущество турецких подданных, но сожжения других новохристиан будут продолжаться; он утверждал, что его доброе отношение к необращенным евреям видно из того, что он создал специально для них гетто в Анконе (ирония не подразумевалась). Когда новости об этом достигли Константинополя, окружение доньи Грасии начало координировать бойкот торговли с Анконой. Часть марранов бежала на север, в порт Пезаро, принадлежащий герцогу Урбинскому; таким образом, к большому раздражению анконитян, бизнес был переключен с их собственного порта, который был столь успешен в течение последних полувека, на ранее незначительного конкурента.49

Однако в Пезаро гавань была гораздо хуже, и те евреи Анконы, которые не были маррано, всерьез опасались, что пострадают от турецкого бойкота вместе со своими соседями-христианами. Споры разгорелись и внутри Османской империи, где сефардские раввины отказывались идти на поводу у богатой, властной женщины, которая была воспитана как португальская христианка. Они не видели в ней новую Эстер, которая защитит и спасет еврейских торговцев, несмотря на все ее щедрость, выразившуюся в создании синагог и школ по всей империи. Бойкот сошел на нет. Анкона выжила. Одна женщина не могла задушить Анкону; но отцы города знали, что турецкий бойкот, возглавляемый сефардскими купцами, означал бы конец их процветания. Они осознавали огромное влияние этой мудрой группы, способной преодолевать политические, культурные и религиозные границы, несмотря на риск оказаться в ловушке местных преследований. Изгнанники из Испании и Португалии двинулись на восток (а в некоторых случаях и на север, в Низкие страны), но их диаспора приняла форму не только новых поселений в далеких от Иберии землях. Возникла целая морская сеть, которая на пике своего развития достигала Бразилии и Вест-Индии в одном направлении и Гоа и Каликута в другом.50 Они населяли более обширный торговый мир, чем их предшественники, купцы из Генизы, пятью веками ранее. Изгнание евреев из Испании стало трагедией и катастрофой для тех, кто его пережил; следующее поколение превратило разрушение в возрождение.

В Константинополе к донье Грасии присоединился ее племянник и зять Жуан Мигуэс; после обрезания он принял имя Жозеф Наси, скромно означающее "принц". Его карьера была еще более драматичной, чем у его тети. Ему посчастливилось поддержать победившего кандидата в борьбе за власть, последовавшей за смертью Сулеймана Великолепного в 1566 году, и стать доверенным советником султана Селима II, "Селима Сота", который, как говорили, предпочитал бутылки сражениям.51 Вино принесло удачу Джозефу Наси, но в то же время ускорило гибель его хозяина. Хотя Сулейман запретил продажу вина в Константинополе, в соответствии с исламским законом Иосиф Наси получил монополию на перевозку вина с венецианского Крита через Константинополь в Молдавию. Это приносило оттоманскому правительству солидные налоги в размере 2 000 дукатов в год, и его доходы возросли, когда запрет на продажу вина в столице был ослаблен, чтобы разрешить евреям и христианам торговать им, что, конечно, означало, что оно просачивалось в более широкую экономику (оно уже просачивалось во дворец Топкапы).52 Одним из мест, которое в классической античности славилось своим вином, был остров Наксос на Кикладах, принадлежавший Дионису, и поэтому было вполне уместно, что Иосиф получил титул герцога Наксоса, когда Селим взошел на трон. До 1536 года остров находился под свободным венецианским сюзеренитетом, после чего турки взяли власть в свои руки, но разрешили латинскому герцогу оставаться до тех пор, пока он платил дань; греко-православные жители Наксоса жаловались на плохое управление в Сублимированную Порту, и Селим решил, что назначение еврейского герцога будет не менее подходящим, чем католического. В действительности наксосцы враждебно относились к любому правительству, навязанному извне, хотя Наси проводил большую часть времени в Константинополе, где жил в очень пышном стиле и очень гордился своим титулом.

Иосиф смотрел не только на Эгейское море. Он разработал схему поощрения еврейского поселения в Тиберии, в Галилее.53 У склонных к мистике евреев-сефардов из близлежащего Цфата не было надежного источника дохода, хотя они пытались развивать текстильную промышленность и даже книгопечатание; герцог Наксосский видел их спасение в шелке и предложил посадить тутовые деревья. Он также организовал отправку испанской шерсти через Средиземное море в Тиверию в надежде стимулировать производство шерстяных тканей в подражание развивающейся суконной промышленности Венеции.54 Он хотел привлечь поселенцев даже из Италии, поскольку возобновившиеся гонения в папских государствах побудили сотни евреев отправиться в более терпимые османские земли на Востоке. В письме, которое распространялось среди еврейских общин Средиземноморья, говорилось на ротозейском языке:

Мы слышали со всех концов земли песни славы, обращенные к праведнику, Наси, вышеупомянутому господину, что он выделил деньги из своего кошелька и устроил во многих местах, таких как Венеция и Анкона, корабли и помощь, чтобы прекратить стон пленника.55

Добраться до Тивериады было непросто. Один корабль с переселенцами был захвачен рыцарями Святого Иоанна, а пассажиры попали в рабство. Заселяя древние священные города Палестины, еврейские поселенцы надеялись ускорить приход Мессии; ни они, ни Иосиф Наси не имели последовательного представления о создании еврейского государства или княжества. В итоге тивериадская инициатива заглохла, поскольку регион по-прежнему оставался небезопасным, и только в середине XVIII века еврейские поселенцы вернулись, на этот раз на постоянное место жительства.56

 

IV

 

Герцог Наксосский мог оказывать значительное влияние на османский двор. В 1568 году он был раздражен попытками вернуть огромные суммы его имущества и средств, которые были арестованы во Франции, и убедил Селима издать указ, согласно которому треть товаров на борту французских кораблей должна быть экспроприирована до тех пор, пока требования герцога не будут удовлетворены. Его целью была левантийская торговля через Александрию, но указ вызвал неожиданные перебои, когда египетские налоговые чиновники предположили, что он распространяется также на корабли из Венеции и Дубровника. Тем временем французский двор был шокирован тем, что рассматривалось