Дойла остались внизу, непонимающе глядя на свои соверены. Как они были бы рады, если бы получили эти деньги хотя бы сутками раньше! Но сейчас тяжёлые монетки были абсолютно бесполезны: холодные воды Атлантики не были жадны и не интересовались деньгами.

— Да на кой чёрт мне твои гроши?! — раздосадованно воскликнул мистер Дойл и с размаху ударил совереном о ладонь.

— Слушай, братишка… — Джо повернулся было к стюарду, сжимая свою монету — но стюарда уже не было рядом. Воспользовавшись общим замешательством, он сбежал так проворно, что не осталось никаких следов, которые могли бы подтвердить его присутствие.

— Ладно, старина, — фальшиво бодрясь, сказал мистер Дойл и тяжело похлопал Джо по плечу, — раз не повезло примазаться к богатеям, давай тогда думать, что нам ещё делать.

— Лезем наверх, к ним, — пожал плечами Джо.

— Как?

— По канатам, — ответил тот спокойно. — Ведь ты же умеешь лазать, верно, па?

И мистер Дойл самоуверенно кивнул.

* * *

Мистер Флэнаган, крепко сжимая руку сына, выбрался на палубу тогда, когда она уже была охвачена сумятицей. Не было больше долгих уговоров и резких отказов садиться в шлюпку. Дамы, дрожа и кутаясь, неловко подходили к борту, опасливо смотрели вниз и, глубоко вздохнув, лезли. Матросы носились туда-сюда, размахивали руками, созывая пассажиров, крутили ручки опускающих механизмов, и шлюпки тряслись, будто готовые развалиться на части. Механизм был совсем новенький, тугой, и поэтому шлюпки опускались рывками, раскачиваясь и подпрыгивая. Дамы, которые сидели внутри, визжали, закрывались ладонями, боа и веерами и охали. Где-то вдалеке к небу поднялся белый хвост, достиг небесного брюха и разорвался. Над «Титаником» рассыпался сноп бесцветных искр. В голубовато-белом сиянии ракеты лица пассажиров казались призрачными.

— Плохи наши дела, — сказал мистер Флэнаган и крепче прижал к себе сына.

Мистер Флэнаган никогда не ходил в море прежде, но даже он чувствовал уклон палубы. Джордж смотрел на него вытаращенными перепуганными глазами и жевал бесцветные губы. Его нос тут же покраснел на холоде, а глаза заслезились. Мистер Флэнаган решительно врубился в толпу. На глазах у него двое мужчин подвели к шлюпке маленькую кругленькую женщину и скомандовали:

— Садись, Роза!

— А вы? Как же вы?

— Мы сядем в следующую, о нас не беспокойся! Ну же!

Мистер Флэнаган отвернулся. Кругленькую Розу посадили в шлюпку, где она тут же прижалась к соседке и затряслась, обнимая себя за плечи. Сквозь людской гвалт, неумолчный топот ног и скрип шлюпбалок доносилась нежная, грустная, пронзительная мелодия. Мистер Флэнаган потряс головой: дикостью и нелепостью казалось то, что происходило на самом деле. У левого борта, не выходя на палубу, собрался квинтет под руководством Уоллеса Хартли — оркестр «Титаника», чьи мелодии так часто услаждали слух мистера Флэнагана во время приёма кофе в зале для отдыха. На самом же деле он никогда не уделял музыкантам особого внимания: что они ни исполняли бы, издаваемые ими звуки служили лишь ненавязчивым аккомпанементом к стуку чашек, который возбуждал аппетит телесный, и шороху газет, который возбуждал аппетит воображения (мистеру Флэнагану нравилось представлять, как однажды он ухватит за хвост крупную удачу на бирже и сказочно разбогатеет, хотя ему и сейчас не на что было жаловаться). Громко и жалобно плакала скрипка, словно спрашивала у неба, за что она наказана, почему обречена погибнуть сегодня, этой холодной ночью, в безразличных, равнодушных и безжалостных атлантических водах.

— Что нам делать? — прокричал Джордж и дёрнул мистера Флэнагана за рукав. — Что нам делать?

Мистер Флэнаган повёл плечами и неуклюже затопал вперёд. Он с трудом прокладывал себе и сыну дорогу среди взволнованно мечущихся пассажиров; его то и дело сносили с дороги, сдавливали так, что в груди становилось тесно и рёбра трещали, но он не отступался. Мистер Флэнаган остановился у одной из шлюпок, рядом с которой суетился уже знакомый ему офицер — второй помощник капитана Чарльз Лайтоллер.

— Посадите моего сына, — решительно обратился к Лайтоллеру мистер Флэнаган. — Не прошу о себе ни слова, я останусь на корабле до конца, если так нужно, но Джордж… всего лишь ребёнок. Посадите его в шлюпку, пожалуйста.

Джордж испуганно схватил мистера Флэнагана за руку и тут же выпустил.

Лайтоллер смерил обоих быстрым взглядом и отрицательно покачал головой.

— Нет, — отрезал он, — нет, этот мальчик не сядет в шлюпку. В первую очередь — женщины и дети.

— Но ему только двенадцать! — взревел мистер Флэнаган. — Кто он, чёрт побери, если не ребёнок?

Лайтоллер раздражённо хмыкнул: кажется, на похожие вопросы ему приходилось отвечать уже не впервой. На его лице ясно читались признаки утомления.

— Отойдите с дороги, сэр, — настойчиво попросил Лайтоллер, — и не мешайте производить посадку.

— Может, это заставит вас передумать? — и мистер Флэнаган аккуратно вынул из кармана туго перевязанную пачку банкнот.

Денег, которые мистер Флэнаган сейчас показывал Лайтоллеру, хватило бы с лихвой на пару месяцев безбедной жизни. Мистер Флэнаган любил играть по-крупному и знал, как коварна может быть азартная игра, поэтому, отправляясь за ломберный столик, он всегда клал в карман солидную сумму. Сейчас в его внушительном крепком кулаке были зажаты две зарплаты Лайтоллера.

Второй помощник посмотрел на мистера Флэнагана с искренним презрением. Не сказав ни слова, он отвернулся и снова принялся подзывать пассажиров:

— Женщины и дети! — разнёсся в ночи его зычный призыв. — Женщины и дети, подойдите ко мне! Женщины и дети!

Мистер Флэнаган с невыразимым отчаянием смотрел в спину Лайтоллера. Наконец, он сжал кулаки, топнул и рыкнул:

— Чёрт бы тебя побрал! Джордж, скорее!

— Куда? Куда, папа, ведь сказано, что…

— К чёрту этого Лайтоллера! — проскрипел мистер Флэнаган, — не быть мне Юджином Флэнаганом, если я не найду для собственного сына место в шлюпке! Нет, Джордж, где это видано, чтобы моряк не брал взяток?

— Папа, сейчас очень серьёзное…

— Плевал я на всех, я хочу спасти вас, Джордж, и, если мне ради этого придётся отдать к чёрту все свои деньги, так оно и будет! — мистер Флэнаган сурово засопел носом и снова врубился в толпу. Джордж едва поспевал за ним.

Он стыдливо прятал глаза, опускал голову и старался ни на кого не смотреть: он сам себе сейчас казался жалким, ведь он еле ковылял за мощным и внушительным, несгибаемым, решительным отцом, как будто никчёмная слезливая девчонка, и его окатывало огненной волной возмущения и злости на себя же, стоило ему представить, что сказал бы Билли Картер, доведись им столкнуться на палубе.

Но едва ли Билли Картер смог бы посмеяться над Джорджем, да и встретиться сейчас, на борту «Титаника», им было уже не суждено: Билли давно усадили