— Если вы не уберётесь к чёртовой матери, я за себя не ручаюсь! Вы хотите, чтобы я быстрее спускал шлюпку? Вы, наверное, хотите, чтобы я их всех утопил?

По лицу странно одетого джентльмена разлилась краска, и он метнулся к другой шлюпке.

— Чёрт! — ругнулся мистер Флэнаган. — Видимо, дела совсем плохи…

Матросы, стоявшие у шлюпки, тоже поняли причину беспокойства мистера Флэнагана. Раз пятый помощник капитана Лоу позволил себе накричать на собственного работодателя — председателя и директора-распорядителя «Уайт Стар Лайн», Брюса Исмея, следовало признать, что проблемы назревают нешуточные. Лоу, однако, это не интересовало: он уверенно собирал кругом себя растерянную толпу и торопливо распределял женщин и детей внутри новой шлюпки. Где-то в толпе надрывались от плача несколько младенцев.

— Так, нам не сюда, — пробормотал мистер Флэнаган. — Скорее, Джордж!

У очередной шлюпки крутился первый помощник Мёрдок. Рядом с ним больше не осталось женщин — лишь кучка встревоженных, пучащих глаза мужчин и поодаль — несколько подростков с длинными шеями, неуклюже торчащими из воротничков. Мёрдок зычно подозвал толпу:

— Теперь дети! Дети!

Мистер Флэнаган чувствительно подтолкнул Джорджа в спину. Выставив его перед собой, как щит, он стремительно зашагал к первому помощнику. Им повезло оказаться в очереди вторыми — сразу следом за худосочным и нескладным молодым человеком на несколько лет старше Джорджа. Мёрдок пристально осматривал всех садящихся, а затем взмахивал рукой и запускал в шлюпку. Дети молча рассаживались внутри. У всех у них запали и испуганно блестели глаза, на бледных лицах особенно выделялись красные от холода щёки и нос. Мистер Флэнаган пихнул сына к шлюпке и пробормотал:

— Пустите, мистер Мёрдок, мы…

Мёрдок скользнул по ним взглядом, затем поглядел им за спины. Позади мистера Флэнагана скучилось ещё двое подростков, что обеспокоенно вертели головами. Все они были с виду старше Джорджа — в этой толпе он казался ничтожно маленьким и беззащитным, а мистер Флэнаган — таким дюжим и сильным, что ему самому было как-то неловко стоять в этой толпе. Преисполненные осуждения взоры мужчин, что собрались в сторонке, не придавали ему уверенности. Казалось, что на шею ему привязывают куль с тяжёлым камнем и бросают, бросают в ледяную воду снова и снова, несмотря на то, что он с упорством умирающего выплывает и цепляется за существование изо всех сил.

Первый помощник Мёрдок окинул оценивающим взглядом шлюпку, а затем махнул рукой, и от сердца у мистера Флэнагана отлегло.

— Садитесь, — отрывисто приказал он.

Мистер Флэнаган крепче сжал руку Джорджа, когда тот неловко переступил через борт и шагнул в шлюпку. Она затряслась и застонала, словно перегруженная кляча, под его весом, и несколько женщин, которые сидели ближе к борту, охнули. Пассажиры, собравшиеся внутри, смотрели на них широко раскрытыми глазами, в которых застыли серой стеной ужас и напряжённое ожидание. Джордж неуклюже плюхнулся на свободную скамью, и женщина, что сидела там, инстинктивно подвинулась. Её юбки зашумели, и шорох одежды слился с громким скрежетом шлюпбалок и звучными приказами Мёрдока.

— Подходите!

Мистер Флэнаган положил руку Джорджу на плечо и крепко сжал его. В шлюпку неуклюже перевалился дородный джентльмен лет тридцати пяти и устроился на противоположной скамье. Следом за ним ловко запрыгнул безусый юноша, а последним вскочил высокий статный моряк. Первый помощник Мёрдок критически осмотрел шлюпку и отступил от борта. Он решительно взмахнул руками.

— Спускайте! Спускайте!

Раскачиваясь и подпрыгивая, шлюпка неловко пошла к воде. Скрипели тали, натягивались тросы, и борт тонущего корабля постепенно опускался перед глазами мистера Флэнагана. Ровная поверхность океана, чёрная и сияющая в слабом свете огней лайнера, всё приближалась, а глухое тёмное небо уходило ввысь безбрежным куполом. Сначала мистер Флэнаган ещё мог видеть первого помощника Мёрдока, что стоял у борта, широко расставив руки и командуя спуском шлюпки, но первый помощник Мёрдок становился всё меньше и меньше, и вот, наконец, он совсем скрылся, поглощённый блестящим чёрным бортом корабля. Мистер Флэнаган не убирал руки с плеча сына, и он чувствовал, как тот дрожит. Джордж вдруг скорчился и судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Одна из пассажирок участливо повернулась к нему.

— Наверное, ты замёрз, — доброжелательно произнесла она, — вот, возьми мою шаль, милый.

Джордж искоса глянул на женщину. Её губы и кончик носа были красными от холода, а глаза воспалённо блестели. Он отчаянно замотал головой.

— Нет, нет, я не возьму, благодарю вас…

— Ты совсем замёрз, — обеспокоенно сказала женщина, — тебе обязательно нужно укутаться. Нам предстоит долгий путь.

Она склонилась к Джорджу и укрыла его плечи своей шалью. Джордж неуклюже повозился на дне шлюпки, словно прикосновения лёгкой ткани ему были неприятны, а затем пронзительно хлюпнул носом и затих. Мистер Флэнаган пристально смотрел в никуда широко раскрытыми глазами, и ему казалось, что в сердце его сейчас царит такой же холод, как и тот, что гулял над Атлантикой.

Действительно, одиноким и неприкаянным шлюпкам «Титаника» не приходилось надеяться на то, что их примут на тот же самый борт, с которого они были спущены.

Глава 24. Спасите наши души

Была почти что полночь. Утомлённые радисты «Титаника» менялись на вахте. Старший радист Филлипс отчаянно тёр кулаками глаза: его сваливала с ног, как молотом, тяжёлая и неумолимая усталость. За занавеской к работе готовился младший радист Брайд: он как раз выбирался из рукавов пижамной куртки.

— Эй! — крикнул ему старший радист. — Кажется, у нас небольшие проблемы.

— Да? — удивился Гарольд Брайд. Сегодня он не чувствовал в себе никакой энергии. — И какие же?

— По-моему, судно каким-то образом повредилось, — сказал Филлипс из-за занавески, — вероятно, придётся вернуться в Белфаст.

— Было бы неплохо, — неожиданно сказал Брайд, — возможно, хоть немного мы отдохнём.

— А зарплата? — деловито спросил Филлипс. — Весь вопрос в том, когда они выдадут нам зарплату!

Брайд грустно почесал подбородок: тема зарплаты была для обоих радистов «Титаника» достаточно болезненной. Гарольд за свою работу получал два фунта и двадцать шесть пенсов — сумма это была попросту ничтожной. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, и Брайд, и Филлипс передавали мирные телеграммы на берег, которые приносили им дополнительный доход. Компания «Маркони» к своим радистам, как считали приятели, была по-капиталистически безжалостна. Наверняка Брайд сменил бы работодателя, если бы только «Маркони» не захватили всю Англию. Из-за монополии «Маркони» Брайду ничего другого не оставалось, кроме как работать на проклятого итальянца, потому что больше ему податься было некуда.

Брайд неловко просунул руки в рукава рубашки, торопливо завязал галстук и крикнул Филлипсу:

— Отоспись, старина. Сегодня у тебя был трудный денёк.

Филлипс понимающе похмыкал.