– В такой маленькой комнате надолго секрет не утаишь. Каким-то образом Ребекке стало известно – либо про Криса и Селену, либо про Криса и Джулию.

– Точно. А Холли говорила, что Ребекка впадала в панику от одной только мысли, что у кого-то из них могут случиться неприятности.

– И их прекрасного четвероединства может быть недостаточно для решения проблемы. Она не могла с этим смириться. – Я вспомнил постер; на каллиграфическую надпись ушли, должно быть, долгие часы, недели, посадила кляксу – начинай все заново. И налетевший мрачный вихрь несчастий бессилен перед дружбой нерушимой.

– Это не означает, что Холли не при делах, – напомнила Конвей.

Но произнесла она это совсем иным тоном, чем два часа назад. Не проверяя меня, нет, сказала и сказала. Прищурившись на здание школы, как будто принимая вызов.

– Верно, – согласился я. – И Джулию тоже не исключает, а то и всех трех сразу. Может быть даже так: одна нашла оружие, вторая заманила Криса на поляну, а третья осуществила задуманное, пока его голова была занята другим. Единственное, что мы знаем наверняка, – Ребекка точно замешана.

– Еще что-нибудь?

– Всё, – помедлив, сказал я.

Конвей обернулась ко мне:

– Но?

– Но, – я бы предпочел смолчать, но ей следовало узнать об этом, – но Джоанна и ее девицы были недовольны, когда я сказал, что мне пора. Пытались задержать как-то, не могу толком объяснить. Вроде как флиртовали со мной, вынуждая остаться. Типа того.

– Прикасались?

– Да. Джоанна тыкала пальцем мне в ногу. Я заговорил им зубы, она убрала руку, я, блин, еле выкрутился.

– Это ты типа говоришь, что я бросила тебя одного в бассейн с акулами?

– Нет, я большой мальчик. Если б я не захотел с ними связываться, то и не стал бы.

– Потому что если бы я могла справиться сама, я бы так и сделала. Но у меня ничего бы не получилось. Шанс чего-то добиться был исключительно у тебя.

Ага, это я идеальная наживка, на меня можно поймать кого угодно.

– Знаю. Просто решил, что тебе следует быть в курсе, только и всего.

Она кивнула:

– Не переживай. – И, заметив, как я поежился, – дескать, легко тебе говорить, добавила: – Серьезно, правда. Они не станут шантажировать. У нас на них столько всего, что надо совсем выжить из ума, чтобы наезжать на нас. Думаешь, они хотят, чтобы Маккенна узнала про эти их “диетические таблетки”? И про то, как они шляются по ночам?

– Возможно, они не мыслят так далеко вперед.

Конвей фыркнула:

– Да они просто эксперты по долгоиграющим планам, только этим и занимаются. – И серьезнее, видимо что-то заметив в моем лице: – Они опасные сучки, но мы держим их на крючке.

– Ага, – согласился я. Как она это сказала, опасные сучки, как будто сама там присутствовала. Вот это и помогло, гораздо больше, чем простое ободрение.

– Ну и отлично! – Конвей хлопнула меня по плечу. Неловко, как подросток, но все равно рука у нее была крепкая и уверенная. – Молодчина.

– Этого недостаточно, – заметил я. – У нас хватает фактов, чтобы арестовать Ребекку, но прокурор не поддержит обвинение. Если она не сознается…

– Даже для ареста недостаточно, – сокрушенно покачала головой Конвей. – Будь она трудным подростком с рабочей окраины, тогда да, конечно, можно засадить в каталажку и попробовать выбить результат. Но барышня из Килды? Только арест и стопроцентное обвинение. Никаких “если”. Иначе мы пролетаем. О’Келли лезет на стену от злости, Маккенна лезет на стену от ярости, телефон комиссара трезвонит как сумасшедший, вишенкой на торте – вопли в прессе, и мы с тобой до самой пенсии дружно делим на двоих стол где-нибудь в архиве. – Горькая усмешка. – Если, само собой, у тебя нет приятелей в верхах.

– Мэкки был лучший, – кивнул я в сторону художественной мастерской. – И похоже, с ним у нас ничего не вышло.

Тут Конвей даже хохотнула.

– Тогда нам нужно больше фактов на Ребекку. И срочно. Мы должны посадить ее под стражу сегодня, иначе все пропало. Джулия и Холли достаточно умны, чтобы просечь, к чему идет дело, – если уже не догадались.

– Холли догадалась, – сказал я.

– Вот именно. Если оставить всех четверых в одной комнате, они договорятся. А когда вернемся завтра утром, они нам выдадут четыре идеальные версии, безупречно соответствующие друг другу, комар носа не подточит. Они прекрасно знают, где и как врать, а где просто промолчать. И мы их в жизни не расколем.

– Холли мы и сейчас не расколем. Она рассказала все, что собиралась.

– Забудь о ней, – покачала головой Конвей, – и о Селене. Нам нужна Джулия.

Я вспомнил, как она говорила: Джулия смотрит на нас как на нормальных живых людей… И дальше: Никак не могу разобраться, это хорошо или плохо.

– Мэкки и Холли, – поинтересовался я, – оставляем их на месте или как?

– Пускай посидят пока. Они могут нам опять понадобиться, и я не хочу, чтобы они шатались здесь, путаясь у нас под ногами. Если им это не нравится…

На этот раз мы оба замерли. В нескольких ярдах позади нас, за углом здания, чья-то нога шаркнула по гравию.

Мы с Конвей переглянулись. Мэкки, одними губами произнесла она.

Молча и стремительно мы заглянули за угол. Широкая белая подъездная аллея была пуста. На газоне никого. В темной щели приоткрытой двери – никакого движения.

Конвей, приложив руку козырьком к глазам, чтобы не мешал свет фонарей, вгляделась в заросли парка. Пусто.

– Ты знаешь, где сейчас Джулия?

– Не видел никого из них. На газоне их точно не было. Отступив в тень, она пробормотала, так тихо, что слышал только я:

– Они на той своей поляне.

Мы представляли, как незаметно подкрадываемся к ним, подслушиваем, как и что они обсуждают: мотыги, эсэмэски, Криса. Черта с два. Деревья, склоняющиеся над головой на очаровательной парковой аллее, по которой мы прошлись сегодня утром, пропускали лишь отдельные проблески света, вынуждая нас пробираться почти на ощупь. Мы продирались, как два внедорожника, ломая ветки, треща хворостом, ночные птицы вокруг бились в истерике.

– Гос-с-споди, – прошипела Конвей, когда я на полном ходу вломился в низкорослый кустарник. – Ты что, никогда не был в бойскаутах? В походы не ходил?

– Откуда я родом, по-твоему? Нет, разрази меня гром. Вот если машину без ключа завести, всегда пожалуйста.

– Это я и сама могу. Мне нужен партнер, который умеет выживать в лесу.

– Тебе нужен пижон с понтами, который с пеленок стреляет фазанов… – Я споткнулся обо что-то, замолотил руками в воздухе. Конвей успела подхватить меня под локоть, прежде чем я рухнул наземь. Мы захихикали, как пара ребятишек, зажимая ладонями рты и грозно зыркая глазами друг на друга, мол, тише.