Джулия тоже остановилась, но со спины выглядела как пес, рвущийся с поводка.

– Давай-ка присядем, – предложила Конвей.

Джулия наконец обернулась. Рядом, перед крошечной клумбой, небольшая изящная чугунная скамейка. Цветы уже закрылись на ночь, дневная пестрота спряталась в собственных лепестках. Джулия пристроилась было на краешке, но мы с Конвей вытеснили ее в середину.

– Послушай меня, – начала Конвей, – мы не подозреваем Селену.

– Ага, – хмыкнула Джулия. – Мне сразу полегчало, дайте веер обмахнуться.

– Все факты подтверждают, что она прекратила общаться с Крисом за несколько недель до его смерти.

– Ну да, конечно. Пока вы не повернете на сто восемьдесят градусов и не заявите: “Упс, вообще-то мы решили, что эсэмэски были от нее, а не от тебя! Извини!”

– Немного поздновато, – сказал я. – И у нас достаточно опыта, чтобы узнать, когда человек лжет. Мы оба убеждены, что Селена сказала правду.

– Отлично. Рада слышать.

– И если мы верим ей, почему ты не веришь? Она вроде твоя подруга, с чего вдруг ты считаешь ее убийцей?

– Я и не считаю. Она в жизни не совершала преступления страшнее, чем болтовня на уроке. О’кей?

Она защищалась. Я уже слышал эти нотки в голосе, раньше. Разговор днем в ее комнате, странные интонации, что-то меня тогда зацепило.

– Это ты прислала мне сообщение.

С телефона Криса.

Профиль Джулии заострился. Она не смотрела на меня.

– Чтобы сообщить, где Джоанна хранила ключ от двери. Это была ты.

Ничего.

– Днем ты нам сказала: Вот вы узнали, что у Джоанны был ключ, и она первым делом перевела стрелки на меня. А если б кто-нибудь заикнулся про нее и Криса, она сделала бы ровно то же самое: полила дерьмом в отместку и утопила вместе с собой. Имея в виду, что, рассказывая нам о ключе, Джоанна мстит тебе.

Краем глаза я наблюдал за реакцией. Подловил. Ну а теперь попробуй докажи.

Конвей развернулась на скамейке так, чтобы видеть лицо Джулии.

– Послушай. Селене совсем худо. И ты это знаешь. Ты думала, это потому что она терзается чувством вины из-за убийства и вынуждена прятаться от самой себя в мире грез. Но все не так. Хочешь, поклянусь? Могу поклясться чем угодно: дело в другом.

Она произнесла это спокойно и доверительно, как сказала бы подруге, лучшей подруге, или любимой сестре. Она протянула руку, приглашая Джулию перейти реку. С того привычного берега, где взрослые – безликие болваны, портящие все вокруг, и нет никакого смысла пытаться понять их мотивы и действия, в новое незнакомое место, где можно искренне разговаривать лицом к лицу.

Джулия смотрела на Конвей и, кажется, понимала, что обратного пути с того берега нет. И ты не можешь знать, кто окажется рядом с тобой на той, иной стороне, а кто останется позади.

Я не вмешивался. Это их дело. Я пас.

Джулия глубоко вздохнула.

– Вы правда уверены, что это не она?

– Мы ее не подозреваем. Даю слово.

– Но Лени не психическая, нет. Вы ее не знаете, а я знаю. Она раньше такой не была, до того, как Криса убили.

– Да, – кивнула Конвей. – Но у нее едет крыша не потому, что она убила Криса. А потому что знает такое, с чем не в состоянии справиться. И она отстраняется от мира, чтобы не страдать. Ей нужно помочь.

Стало совсем свежо. Джулия подтянула выше ворот джемпера. И спросила:

– Каким образом?

– Если бы мы знали, не было бы нужды в этом разговоре. У меня только предположения, доказательств нет. Единственное, что я могу сказать точно: ты не втянешь Селену ни в какие неприятности, если расскажешь мне правду. Даю слово.

Джулия откатала пониже рукава джемпера, бледные кляксы рук скрылись в красном.

– Хорошо, – тихо проговорила она. – Это я написала вам про ключ.

– Откуда ты узнала, где Джоанна его прячет?

– Да я сама подкинула ей эту идею.

– И ты дала ей ключ, – добавил я.

– Вы так говорите, будто это был ей подарок ко дню рождения. Вообще-то они засекли нас как-то ночью, и Джоанна сказала, что настучит Маккенне, какие мы скверные девочки, если мы не сделаем ей копию ключа. Пришлось сделать.

– И посоветовала, где его лучше хранить? – приподняла бровь Конвей. – Какая ты отзывчивая.

– Когда в чьей-то власти выгнать меня из школы, то да. Она хотела знать, где мы храним свой, но я не собиралась докладывать, потому что какого, блин, хрена…

– И где же? Раз уж мы заговорили об этом.

– Под чехлом моего телефона. Удобно, надежно, и он всегда при мне. Но я вовсе не намерена была выдавать Джоанне Хеффернан информацию больше необходимого. Поэтому сказала, что единственное безопасное место – общая гостиная, ведь никто не сможет доказать, имеет ли ключ к ней отношение, даже если его найдут. Выбери, говорю, книжку, которую никто не читает, – про кого там из святых ты писала эссе? В гостиной полно биографий разных святых, их открывают раз в год, лишь для какого-нибудь сочинения, а мы только что сдали свои. Она говорит: “Тереза из Лизьё. Маленький Цветочек” – и рожа такая благостная, как будто она сама, блин, Джоанна из Лизьё. (Конвей улыбалась.) Я и говорю: “Отлично. Никто в эту книжку не заглянет до следующего года точно. Спрячь в нее ключ, всего делов”.

– И ты решила, что она воспользовалась твоим советом?

– У Джоанны никакой фантазии, разве что о себе любимой. Сама она в жизни ничего придумать бы не смогла. Но я на всякий случай проверила. Вдруг пригодится.

– И пригодилось, – констатировала Конвей. – Почему ты решила сообщить нам?

Джулия не спешила отвечать. Ночью звуки разносятся далеко, дневные шорохи слышны отчетливее: кто-то шебуршится – охотится в зарослях, шелестит листва. Смех на поляне давно стих. Не глядя на часы, я прикидывал, сколько времени у нас осталось.

– Разговоры с нами, днем. Селена что, вышла расстроенной?

Джулия помедлила, формулируя:

– Понимаете, чужим людям она не показалась бы расстроенной. Просто рассеянная, ну, может, чуть рассеяннее, чем обычно. Но если знаешь Селену – да, она огорчилась.

– Ты испугалась, что мы выведем ее из равновесия и она, перенервничав, проговорится или вообще сознается. Тебе нужно было направить нас в другую сторону, хотя бы временно, пока ты ее успокоишь. Поэтому ты подбросила нам ключ Джоанны, чтобы отвлечь. Сработало. У тебя прямо талант.

– Ха, спасибо.

– Но если это ты написала нам сообщение, значит, и секретный телефон Криса Харпера у тебя.

Джулия насторожилась.

– Ой, да ладно, – чуть нажала Конвей. – Есть запись, сообщение точно пришло с того телефона. Нет смысла ловчить.