— Твои, да, — шут искусно подпрыгнул, вновь оказываясь перед лицом уже отвернувшегося дьявола, — но у него, — он сделал картинный жест в мою сторону, — они ещё вполне могут поменяться. И может быть даже благодаря тебе.

Дьявол одарил меня лишённым энтузиазма взглядом. Но, прошла томящая секунда, и в его избавленных от определённого цвета глазах проявился неожиданный для него самого интерес. А потом этот едва зародившийся интерес перерос во вполне очевидный азарт. Отбросив метлу, он неровной, шаркающей походкой подошёл ко мне. Довольный успехом шут безмятежно попрыгал за ним.

— Непростая была дорога, верно, — дьявол задумчиво посмотрел на меня.

— Верно, — я согласно кивнул. Дорога действительно оказалась не из лёгких.

— И назад ты уже не пойдёшь, — он не спрашивал и я не стал отвечать. — Но у тебя есть право узнать, что ждёт тебя впереди. И я покажу тебе, по крайней мере, одну из этих дорог, — он немного помолчал. — Я был Верховным Магистром Ордена Шёпота. Не вспоминай, — он заметил моё озадаченное лицо, — бесполезно. Это было слишком давно и слишком недолго для памяти. Мы мало говорили, мы слушали. Мы могли услышать, что шепчет листва в нескольких километрах от нас, находясь при этом возле гремящего водопада. Стоит ли говорить, что я был лучшим в своём Ордене. У меня было всё — власть, деньги, любые радости души и жизни. Но в один проклятый день я захотел большего. И я вступил на Дорогу к Предвечному Пламени. Не буду утомлять тебя подробностями моих странствий, тем более, что в общих чертах они тебе скорее всего известны, — он понимающе усмехнулся, — скажу лишь, что в итоге я пришёл. Пришёл туда, куда сейчас стремишься и ты. Сильный, смелый, гордый. Кто я теперь!? — его глаза внезапно окрасила краска злого безумия. — Кто!? Ты не спросишь, но я отвечу. Теперь меня зовут Собиратель пепла. Пепел — вот, что осталось от моей великой мечты. И теперь каждый день я мету этот пепел по кругу. Каждый день я вспоминаю, что я потерял, и что я в итоге обрёл. Но, — он пару раз глубоко вздохнул, — но, ты иди. Быть может, скоро я начну мести и твой пепел. Но даже если это будет так, помни это будет пепел великой мечты.

— Прощай, — я развернулся и пошёл в зовущем меня направлении, не дожидаясь на этот раз разрешения шута. Сказать, что эта встреча не произвела на меня никакого впечатления, было бы крайне не верно, но если мой звенящий спутник хотел меня испугать, то эта затея уверенно провалилась. Дорога у каждого своя. Это я знал твёрдо, ещё с тех времён, когда был учеником Ордена. И то, что не удалось одному, всегда может получиться у другого. И я был как раз именно этим другим.

— А ты решительный, — шут с некоторым одобрением хлопнул меня по плечу. — Пламя любит таких, — добавил он уже с большей серьёзностью, — вот только любит оно их совсем не долго.

— А мне долго не надо, — я ускорил шаг, — я ещё и быстрый — возьму и убегу.

— Не быстрее искр, — шут чуть угрожающе покачал звенящей головой.

— Вот и проверим, — я уже почти бежал.

— Стой!

Стальная ладонь схватила меня за ускользающую руку, заставив раздражённо остановиться. Шут, заговорщицки ухмыляясь, смотрел куда-то мимо меня. Он едва заметно кивнул, словно приняв какое-то решение, и звонко отыграл лихой мотив своими колокольчиками.

— Странно, но ты мне понравился, дьявол, — шут подозрительно огляделся по сторонам, будто опасаясь санкции за крамольные слова, — и я думаю поспорить с огнем ещё разок. Ведь ты знаешь лишь одну дорогу. И на этой дороге тебя уже ждут. Но я покажу тебе другую. Ты зайдёшь по ту сторону огня. Ты окажешься не пред его грозным ликом, но за его плечами. Там мало света и часто бродит скорбь, но там лежат пути, неведомые даже Великому Пламени, ибо оно редко оборачивает свой мудрый взор. И я снова не прошу, дьявол. Идём.

Что ж в этот раз уговаривать меня было не нужно. Своевременное предложение шута открывало для меня весьма достойные перспективы, и вскоре мы оказались в глубине одного невзрачного одноэтажного дома. Шут остановился перед разбитой винтовой лестницей, резко уходящей вниз.

— Тебе туда, дьявол, — голос его был глух и сосредоточен. — В конце лестницы дверь, она всегда открыта. Но, помни, открыта она только с одной стороны.

Я молча кивнул и начал осторожно спускаться по постепенно тонущим в темноте ступеням. Несмотря на готовность к худшему, спуск мой не занял более минуты. Из густого, бархатного мрака передо мной на долю мгновения вынырнула ветхая, покрытая копотью дверь. Я глубоко вздохнул и взялся за скользкую ручку. Неожиданно показалось, что за мной кто-то пристально наблюдает. Я не обернулся. Я знал, что никого не увижу.

Узкий горный серпантин неловко подрагивал под ногами. Очередной несчастливый камень, отлетевший от моей беспечной ноги, обречённо сорвался в алчно темнеющую пропасть. Кто-то (а по ощущениям что-то), закричал над головой. Крик был печальный, больной и в тоже время непримиримо злой, без надежды и без прощения. Этот крик эхом отразился от томящего хаоса, грубыми тенями нависающих скал, и впечатался прямо мне в сердце. Я вновь оступился и, чтобы не низвергнуться в жадную бездну, пришлось опять выравнивать свой Путь.

Уже третий час я пробирался по заброшенным каменным тропам. Шут не обманул, здесь действительно было темно и скорбно. Единственным плюсом был тот немаловажный с моей точки зрения факт, что боль в руке несколько умерила свои титанические амбиции. К тому же опасный серпантин уже подходил к концу, широким жестом выводя меня на тёмную, безбрежную равнину.

Равнина оказалась покрыта щедрой сетью мелких огоньков. Это были костры. Их пьяное, то взвивающееся, то затухающее пламя мерцало в глазах подобно грешным мыслям, которые мы держим на самом дне нашей души. Они никогда не поднимаются наверх, терпеливо ожидая, когда мы сами спустимся к ним. И ожидание это всегда бывает вознаграждено.

Один из костров печально подрагивал совсем рядом со мной. В его багровеющем свете мелькали неестественные, нереальные фигуры, то ли танцующие вокруг подаренного им огня, то ли просто мечтающие согреться в его жестоких объятиях. Я хотел пройти мимо, но через минуту понял, что двигаюсь прямо по направлению к этому костру. Я резко свернул, но костёр вновь оказался передо мной. Неожиданно в круге света отчетливо проступила тёмная, когтистая рука, которая настойчиво манила меня к себе.

У обладателя этой руки был странный, какой-то задымлённый Путь, который почему-то