Я смотрел на них с изумлением и не верил своим ушам. Потрясенный, я какое-то время не мог найти слов, затем принялся внимательно изучать бумаги на столе. Это был полный комплект фальшивых вычислений. Я изучал их целый час. Все это время Данкл и Луз о чем-то тихо переговаривались между собой. Что они говорили, я не слышал, но сразу уловил суть игры, в которую играли эти два жулика. Когда я понял, в чем состояла цель их гнусного предложения, мой разум вмиг прояснился, и меня охватила тупая ярость.

– Господа, – сказал я им, – уложите все ваши бумаги вот в этот саквояж для одежды, все до единого клочка. Возьмите все свои вещи и немедленно покиньте этот отель.

Пока они укладывали вещи, я продолжал стоять в комнате. Никто из нас не проронил ни слова. Молчаливо и робко они вышли из комнаты, шаркая по полу. На их лицах было пристыженное и смущенное выражение. С тяжелым сердцем от мысли, что эти двое считали меня достаточно беспринципным для того, чтобы купить и использовать их фальшивые расчеты, я направился в свой номер».

Брайс в письмах Роберта Пири Бриджмену, Рейку и Хаббарду за октябрь – ноябрь находит его страхи по поводу новых гнусных действий, которых он ждет от Кука:

хозяин Herald Беннетт лично едет в Копенгаген, чтобы наладить отношения с датской прессой или повлиять на университет;

у экспедиции на Мак-Кинли, которую планируют альпинисты из Портленда, истинная цель – найти на «вершине» Мак-Кинли жульнические «записи» или, наоборот, оставить там таковые;

тот же Беннетт, по-прежнему лично, везет комплект сфабрикованных полярных записей Кука в Данию, и они «выстреливают» прежде, чем Арктический клуб Пири сумеет оказать давление на датчан.

Бриджмен успокаивал: «Эта закулисная борьба – деликатное дело, и я склонен думать, что мистер Рейк и Times смогут эффективно управлять этим процессом; во всяком случае, было бы ошибкой начать действовать раньше времени, опережая их».

Кук не строил коварных планов, Беннетт и альпинисты никаких действий против Пири не замышляли. Но вот Рейк и Times – Бриджмен абсолютно прав – действительно старались.

Брайс рассказывает: «3 декабря Уильям Рейк послал коммандеру Пири таинственную телеграмму:

“У меня есть то, что я считаю наиболее важным результатом, полученным до сих пор. Где мы можем встретиться?”

Затем он встретился с Пири, взял с него слово молчать и проинструктировал, что в будущей переписке по этому делу Кук будет упоминаться как “Блэк”. 6 декабря Рейк срочно запросил у Пири образец почерка “Блэка”.

На следующий день двое [Данкл и Луз] подписали в Вестчестере, штат Нью-Йорк, пространное заявление, утверждая под присягой, что Кук нанял их, чтобы сфабриковать серию фальшивых результатов наблюдений для обмана датских ученых».

Да, игра Данкла и Луза была беспроигрышной. Даже выставленные за дверь отеля, они чувствовали себя на коне. Косвенно они убедились, что доктор Кук честен, но задача состояла вовсе не в проверке правдивости Кука, а в том, чтобы ценой собственного падения нанести ему сокрушительный удар. Данкл и Луз направились в New York Times и заявили под присягой, что Кук предложил им 2500 долларов за полный цикл полярных расчетов и еще премиальные – 1,5 тысячи, если вычисления будут приняты в Копенгагене.

Негодяи гордились собой: они участвовали в подлоге, чтобы разоблачить Кука; причина же их обращения в газету – он не заплатил им. Times превозносила обманщиков как очень уважаемых граждан, ибо они нашли способ вывести Кука на чистую воду.

Показаниям шарлатанов газета отвела бескрайнее место – почти три полные страницы. Сообщалось, что накануне копия показаний Данкла и Луза была отправлена в Копенгагенский университет. Биограф Кука Хью Имс заметил: «История с Данклом и Лузом – ярчайший пример международной травли. Целью были вовсе не читатели американских газет, а официальные власти Дании».

10 декабря New York American напечатала интервью с Данклом. Он цинично бахвалился: «Мы знали, что уже через несколько дней все это потеряет смысл. Университет в Копенгагене принял бы доказательства доктора Кука, и после этого, что бы мы ни сказали, это не имело бы никакого значения. Мы предпочли предать эту историю гласности до того, как датчане ознакомятся с его документами».

Газета высказала свое мнение: «У Данкла, в связи с его выступлением, возникли трудности с деловыми партнерами, а капитан Луз, который до этого имел хорошую репутацию, должен нести бремя позора… Для капитана Луза есть только одно, самое небольшое оправдание – его бедственное финансовое положение».

В том же номере приводилась и каблограмма, посланная из Копенгагена Лонсдейлом, который привез датчанам отчет доктора Кука: «Никакие расчеты, сфабрикованные Лузом, не были использованы в докладе доктора Кука, посланном в Копенгаген…

Так как я лично занимался финансовыми делами Кука… то могу категорично заявить, что он не дал ни монеты сверх положенной платы за услуги кому бы то ни было и, насколько мне известно, не предлагал никому никаких взяток или какую-либо сумму около 4000 долларов, упомянутую этими людьми. Сам факт – заявление этих двух людей о том, что им была предложена большая сумма денег за фальшивые материалы для доктора Кука, и то, как они сейчас изменили курс поведения по отношению к нему с абсолютно ясной целью, характеризуют их как пару никчемных персонажей, готовых быть на любой стороне на то время, пока им это выгодно».

Никто не знает, в какой степени старания Рейка и Times повлияли на датчан. Скорее всего, сомнения в честности доктора Кука в самом деле были посеяны. Так или иначе, 17 декабря Копенгагенский университет огласил свой вердикт, никоим образом не упомянув о расчетах Луза. Однако знаменитая газета, давшая приют подонкам, по-прежнему стояла на страже честности и истово убеждала читателей, что вот-вот появится некое дополнительное заявление ученых по поводу того, что фальшивые данные были включены в отчет. Заголовки из Times:

28 декабря: «Кук использовал данные Луза».

29 декабря: «Кук использовал цифры Луза как примечания. После длительного совещания между Куком и Лузом Лонсдейл нанес их карандашом поверх напечатанного отчета».

8 января: «Карандашные заметки между напечатанными строками рассматриваются как попытки использовать цифры Луза».

Только 21 января все эти домыслы были опровергнуты заметкой, упрятанной в толще газеты: «Вопреки ожиданиям, наблюдения, сфабрикованные капитаном Лузом, в отчете не упомянуты».

«Моя жизнь важнее, чем полярный вопрос»

Доктор Кук намеревался инкогнито покинуть страну. Чтобы изменить внешность, он сбрил усы, постриг волосы, купил черную шляпу из