Лонсдейл 25 ноября отбыл из Нью-Йорка в Копенгаген с отчетом, Кук же в Канаде тщетно искал своего друга капитана Берньера, чтобы составить с ним план похода в Эта за приборами и журналами. Через два дня миссис Кук получила письмо, в котором муж просил ее немедленно прибыть в Европу: «Если ищейки тебя все еще преследуют, положи оригиналы моих записей в банковскую ячейку… Если они за тобой не следят, привези бумаги с собой. Моя жизнь важнее, чем полярный вопрос, который при необходимости может подождать».

Муж и жена, она – из Соединенных Штатов, он – из Канады, проследовали в Европу. Записная книжка, которую привезла миссис Кук, была отправлена Лонсдейлу в Копенгаген.

Кажется, супруги сделали все, что могли, и, успокоившись, направились в тайное путешествие в Южную Америку. Доктор Кук должен был прийти в себя и восстановить силы.

Между тем привезенные материалы Лонсдейл вручил профессору Элису Стремгрену и ректору университета Карлу Саломонсену. В Дании не очень-то обращали внимание на бурную полемику за океаном между Куком и Пири. Ни показания инуитов, ни клятва Баррилла впечатления не произвели. Руал Амундсен, посетивший США с рекламой своего предстоящего плавания на «Фраме» по Арктическому бассейну[240], 21 ноября сказал журналистам: «Я был крайне удивлен, когда по приезде сюда узнал, что заявления доктора Кука подвергаются сомнению. Скандинавская пресса, как ни странно, молчала о полемике, которая здесь развивалась между сторонниками доктора Кука и коммандера Пири. Все это стало новостью для меня».

14 декабря Лонсдейл получил письмо, отправленное Куком из Марселя: «Дорогой Лонсдейл, после многих бессонных ночей я пришел к выводу, что несправедливо по отношению к датчанам просить их принять наш неполный отчет как окончательное доказательство победы. Хотя это оставляет меня в неудачном положении, я предпочитаю представить в качестве предварительного отчета то краткое изложение, которое у Вас есть, и просить университет отложить заключительное исследование, пока мои вещи не доставят из Гренландии… Внимательно прочтите вложенное письмо для профессора Торпа и снимите с него копию перед отправкой…»

«Письмо для профессора Торпа» – это то самое послание, которое доктор Кук сочинил еще в сентябре[241].

Путешественник сам сформулировал ответ, который могли дать ученые из Копенгагена. Официальное решение от 21 декабря звучало так: «Материалы, которые были представлены университету для исследования, не содержат результатов наблюдений или сведений, которые бы можно было рассматривать как доказательство того, что доктор Кук достиг Северного полюса в ходе своей последней полярной экспедиции».

На родине эту формулировку самым ужасным образом исказили. Уже на следующий день New York Times возопила: «Заявление Кука об открытии им Северного полюса отвергнуто; возмущенная Дания назвала его предусмотрительным жуликом. Так как у него не было исходных данных наблюдений, он использовал “подделки” Луза».

На рисунке в газете был изображен ящик с двумя телеграммами от Пири: одна, давняя, была заявлением о том, что Кук «надул публику», во второй, от 21 декабря 1909 года, говорилось:

Поздравления New York Times за твердое, настойчивое и победоносное отстаивание правды.

В пятиполосном материале Кук был назван «монстром двуличия», «бессовестным жуликом», «королем шулеров всех времен», «бесчестным негодяем», «подлым воришкой», «нечестивцем», «величайшим самозванцем всех времен».

3 января 1910 года Лонсдейл получил заказной пакет, посланный из Гибралтара, подписанный и запечатанный миссис Кук. Это была записная книжка, и Лонсдейл без промедления передал ее в университет. После исследования комиссия сообщила: «Содержание журнала существенным образом совпадает с материалами, которые мы получили ранее…»

В марте 1923 года в журнале World’s Work Гиббс, преследовавший Кука в дни его славы в Копенгагене, опубликовал статью «Как я разоблачил полярный обман доктора Кука». В ней журналист, гордясь собой, сообщил, что Копенгагенский университет официально аннулировал почетное звание, присвоенное доктору Куку.

Это была очередная ложь. Эндрю Фримен в 1937 году запросил правительство Дании и получил в ответ официальный меморандум датского МИДа: «Ни Университет, ни [Королевское датское] Географическое общество не отменяли тех почетных званий, которые присвоили доктору Куку на тот момент [1909 год]».

Глава 19. Устранение Кука. 1910 год

Поход «Беотика»

19 июня 1910 года из Сиднея ушло на Север зверобойное судно «Беотик»[242] под командованием Боба Бартлетта. На борту разместились спортсмены-охотники Гарри Уитни и Пол Рейни. Объявленной целью экспедиции была охота на крупного зверя, однако участие Бартлетта и Уитни подсказывало, что судно идет за багажом Кука. «Визит “Беотика”… – событие, до сих пор окутанное тайной, – пишет Роберт Брайс. – Среди бумаг Боба Бартлетта нет ни дневника, ни судового журнала из этого путешествия…»

Исследователь рассуждает: «То, что Бартлетт, правая рука Пири, был капитаном корабля, вряд ли можно считать невинным совпадением, а присутствие Уитни лишь увеличивает правдоподобность версии, что миссия “Беотика” заключалась не в том, чтобы привезти документы и приборы, а в том, чтобы ликвидировать их».

В Эта на борт был взят Этукишук. Единственной публикацией о походе стала статья Рейни в журнале Cosmopolitan в декабре 1910 года «Охота на арктических чудовищ с помощью веревки, ружья и камеры», отчасти посвященная доктору Куку.

Рейни писал: «С самого начала наша экспедиция привлекала большое внимание, пресса и общественность полагали, что мы направляемся за записями доктора Кука… Однако в действительности в мои намерения входило только посещение Арктики… Я надеялся, что смогу привезти оттуда живыми каких-нибудь полярных животных… И хотя в мои первоначальные планы не входило посещение тайника в Эта, где, как говорят, спрятаны дневники Кука, или его иглу на мысе Спарбо, но на самом деле я побывал в обоих этих местах и сделал там интересные снимки…

Днем 25-го я вышел на берег с [фотографом] Хемментом и несколькими эскимосами и наведался к этому широко обсуждаемому тайнику. Я воздержался от того, чтобы трогать или открывать его, так как вовсе не хотел быть втянутым в контроверсию Кук – Пири. Тайник – это каменное иглу (или эскимосский дом). Вершина провалилась внутрь. Содержимое, что бы там ни находилось, было накрыто брезентом, и я не мог ничего увидеть. Однако кажется странным, что исследователь, вернувшись с полюса и придя в место, где он мог бы получить любую помощь от эскимосов, оставил свои бесценные записи в таком незащищенном виде».

Это правильное обвинение, но оно должно адресоваться Уитни и Бартлетту…

«В том, что тайник Кука был открыт, можно не