со стороны старого служилого сословия. Служба сия получила строгие формы и многочисленные подразделения или ступени, представлявшие довольно сложную иерархическую лестницу. Верхние ступени этой лестницы занимали помянутые члены государевой думы, то есть бояре и окольничие, думные дворяне и думные дьяки. За ними следовали чины собственно придворные, или ведавшие государевым дворцом и разными связанными с ним хозяйственными учреждениями, или находившиеся при особе государя для личных его услуг и для стражи. Таковы: дворецкий, ключник, казначей, оружничий, шатерничий, конюший, ясельничий, ловчий, сокольничий, печатник, кравчий, стольники, чашники, постельничий, спальники, стряпчие, рынды, жильцы. Чины эти и значение их большей частью мы видели уже в предыдущую эпоху. Теперь же их число и значение расширилось, и, кроме того, встречаем новые: таковыми является оружничий как начальник оружничей или государевой оружейной палаты, шатерничий, ведавший походными палатками государя, ясельничий, или помощник конюшего, кравчий, прислуживавший государю во время стола; постельничий и спальники смотрели за царской опочивальней и ночевали в соседних с ней комнатах; стряпчие смотрели за платьем и бельем государя и помогали ему одеваться; рынды, выбиравшиеся из красивых боярских сыновей, соответствовали западноевропейским пажам и оруженосцам; они служили украшением царской свиты, а также возили за государем его оружие во время походов, причем имели своих помощников или поддатней. В разрядных книгах обыкновенно встречается следующее их распределение: «с большим саадаком» такой-то рында, а поддатень у него такой-то; «с писаным саадаком» — то же самое; с третьим (нохтармяным) саадаком то же. Затем особый рында «с копьем» и у него поддатни; с другим копьем то же, «с рогатиною» тоже особый рында с поддатнями. «Жильцами» назывались отборные дети боярские, составлявшие внутреннюю дворцовую стражу и военную свиту государя при его поездках. В число их записывались иногда и сыновья знатных фамилий, так как жилецкий чин представлял первую придворную ступень для получения дальнейших и потом высших должностей; а последние были доступны только людям родословным.

Наибольшую роскошь и великолепие развивал московский двор в дни церковных торжеств, а также при приеме иноземных послов и во время их угощения за царским столом. Тогда все придворные чины, одетые в богатое платье, наполняли царский дворец, занимая места согласно со своим званием и своей породой. Иностранцы в своих записках не без удивления рассказывают о многолюдстве и роскоши московского двора, особенно о дорогой утвари и золотых сосудах, в изобилии появлявшихся за царским столом. Но, любя при случае блеснуть своим великолепием, московский двор отличался также расчетливостью и экономией. После царского пира обыкновенно дорогая утварь и посуда тщательно убирались в дворцовые кладовые; туда же прятались и нарядные парчовые кафтаны, раздававшиеся на время торжества стольникам, чашникам, жильцам и тому подобным.

Вышедшие из древней княжеской дружины все означенные придворные чины вполне сохраняли свою принадлежность к военному служилому сословию, и каждый из них всегда готов был выступить в поле по назначению или по росписи, утвержденной государем: бояре в качестве воевод, а прочие чины в качестве их помощников и второстепенных начальников или просто как военная свита государя, если он сам участвовал в походе. В таком случае он обыкновенно становился во главе своего дворового полка (гвардейского корпуса), который состоял преимущественно из детей боярских, испомещенных в Московском уезде.

Начавшееся при Иване III чрезвычайное расширение пределов Московского государства требовало большой военной силы, как для внешней обороны сих пределов, так и для внутреннего сплочения областей, вошедших в состав сего государства, и притом для сплочения их в духе самодержавия. Поэтому московские государи прилагают особые старания об увеличении своего военно-служилого сословия и его материальном обеспечении. Мы видели, что уже в предыдущую, татарскую, эпоху, за недостатком денежных средств, кроме пожалования вотчин как вознаграждения за военную службу, великие князья начали раздавать поместья, то есть земельные участки, во временное пользование. Вотчинник или помещик должен был выступать в поле на добром коне, в исправных доспехах и с известным числом вооруженных слуг, сообразным с количеством владеемой земли. Вотчины переходили по наследству к детям и вообще родственникам владельца; он мог их продать или обменять. Но поместья, как участки, обложенные, так сказать, военной повинностью, давались только людям, лично отправлявшим службу; в случае старости или болезни помещика они отбирались и отдавались другим лицам; иногда передавались его сыновьям по их челобитью, но только таким, которые уже способны были к отправлению службы. Отсюда, естественно, для увеличения своих ратных сил московское правительство старалось умножать количество государевых земель, чтобы было из чего широкой рукой раздавать поместья военно-служилым людям. Поэтому великие князья, присоединяя к Москве уделы, прежде всего отбирали на себя значительную часть земель из владений удельно-княжеских, боярских и церковных. Так, мы видели, что Иван III при сдаче Новгорода Великого выговорил себе половину всех волостей владычных и монастырских и все волости торжковские: отобранные земли потом он раздал служилым людям. Кроме того, великие князья и цари Московские умножали свои земли покупкой, конфискацией (за какое-либо преступление), а также стеснением наследственных вотчинных прав, ограничивая их, например, только мужеским потомством или самым близким родством, за неимением которого вотчины отбирались на государя. С теми же целями московское правительство старалось стеснять умножение церковного землевладения. Так, Иван IV в 1551 году запретил епископам и монастырям приобретать села и деревни без доклада государю, а в 1580 году совсем запретил духовенству приобретать по завещанию недвижимые имущества. Наконец, завоевание в его время обширных областей на востоке России и постепенное занятие земель на юге давали государству богатый источник для испомещения служилых людей.

Таким образом, в Московском государстве развилась целая поместная система, тесно связанная с развитием того военно-служилого сословия, которое известно было тогда под именем «детей боярских» и отчасти «дворян» и которое со времени Ивана III сделалось главной опорой московского государственного порядка. Каждый сын помещика, достигший 18-летнего возраста, верстался, то есть записывался, на государеву службу и получал право на поместный оклад. При раздаче этих окладов, или «испомещении», дети боярские делились на три «статьи»: большая, средняя и меньшая. Сообразно с сими статьями давалось в поместье определенное количество четвертей земли (полдесятин). Обыкновенно лица первой статьи получали по 200, второй по 150 и третьей по 100 четвертей. Ядро этого сословия составляли дети боярские, собственно «московские»; тогда как областные служилые люди, испомещенные большей частью в присоединенных к Москве уделах, носили название «городовых». Московские дети боярские составляли собственное или дворовое государево войско (его конную гвардию); они поочередно держали стражу у царских палат, следовали за государем во время его походов и путешествий, служили у него на посылках