Затем автор так искусно вскрыл его вены с африкандерской кровью, что душа Манфреда словно истекала кровью на страницах.

«Разве не евреи привезли к берегам Рейна негров все с той же задней мыслью и с той же подлой целью – через кровосмешение принести как можно больший вред ненавистной белой расе, низвергнуть эту расу с ее политической и общекультурной высоты…»

Манфред вздрогнул. «Swartgevaar! Черная опасность» – таков был объединяющий клич его народа во все столетия пребывания в Африке, и проникнутое атавизмами сердце Манфреда билось чаще при воспоминании об этом призыве.

Он дочитал, потрясенный и изнуренный, – на ринге он никогда так не уставал. И хотя было уже поздно, отправился на поиски человека, который дал ему эту книгу, и они серьезно и увлеченно проговорили за полночь.

На следующий день профессор одобрительно характеризовал Манфреда одному высокопоставленному лицу:

– Я нашел, как мне кажется, очень ценного новобранца с восприимчивым умом, который вскоре будет пользоваться большим влиянием среди молодежи.

На следующем совете тайного общества собравшимся назвали имя Манфреда.

– Один из наших лучших людей в университете; старшекурсник из «Rust en Vrede», – его близкий друг.

– Пусть завербует его, – приказал глава совета.

* * *

Пять дней в неделю Рольф и Манфред вместе бегали по тренировочному маршруту в горах. Тропа поднималась круто, почва была неровной. Пробежав пять миль, они остановились, чтобы напиться из чистого пруда под белым от пены водопадом. Рольф наблюдал, как Манфред наклонился на скользких камнях, набрал в горсть воды и поднес ко рту.

«Подходящий кандидат», – про себя согласился он с решением старших. Легкая футболка и шорты не скрывали мощного, грациозного тела Манфреда, его блестящие волосы цвета меда и красивые черты были неотразимы. Но ключом к его личности стали золотые топазовые глаза. Даже Рольф чувствовал, что попадает под влияние этого молодого человека, чьи уверенность и самообладание росли.

«Он будет сильным лидером, таким, какие так отчаянно нам нужны».

Манфред выпрямился, рукой утирая рот.

– Пошли, вислозадый, – рассмеялся он. – Кто последним прибежит домой, тот большевик!

Но Рольф остановил его.

– Сегодня я хочу с тобой поговорить, – сказал он, и Манфред нахмурился.

– Да ведь мы и так только и делаем, что болтаем, приятель. Почему здесь?

– Потому что здесь нас никто не подслушает. Ты ошибаешься, Мэнни, кое-кто из нас не только болтает. Мы готовимся к действиям, жестким боевым действиям того рода, которые так тебе нравятся.

Манфред повернулся к нему, сразу заинтересованный, и присел перед Рольфом на корточки.

– Кто? Какие действия? – спросил он, и Рольф наклонил голову.

– Тайная элита преданных африкандеров, вожаки нашего народа, люди в верхушке – в правительстве, в образовании, в деловой жизни. Вот кто, Мэнни. И вожаки не только сегодняшние, Мэнни, но и завтрашние. Люди вроде нас с тобой, Мэнни, вот кто.

– Тайное общество?

Манфред отклонился назад, сидя на корточках.

– Нет, Мэнни, нечто гораздо большее. Тайная армия, готовая сражаться за наш бедный угнетаемый народ. Готовая пожертвовать жизнью ради восстановления величия нашего народа.

Манфред почувствовал, как на шее и на руках у него волоски встают дыбом, и холодок пробежал по его жилам. Его отклик был мгновенным и несомненным.

– Солдаты, Мэнни, штурмовики нашего народа, – продолжал Рольф.

– И ты один из них, Рольф? – спросил Мэнни.

– Да, Мэнни, я один из них, и ты тоже. Ты привлек внимание нашего верховного совета. Мне предложили пригласить тебя примкнуть к нашему маршу, к борьбе за осуществление высшей цели нашего народа.

– А кто наши вожди? Как называется тайная армия?

– Узнаешь. Тебе все скажут после того, как ты дашь клятву верности, – пообещал Рольф, схватил руку Манфреда и сильными пальцами сжал его упругий, жесткий бицепс.

– Ты откликнешься на зов долга? – спросил он. – Ты присоединишься к нам, Манфред Деларей? Наденешь нашу форму? Будешь сражаться в наших рядах?

Голландская часть души Манфреда, подозрительная и склонная к самоанализу, откликнулась на обещание тайной интриги, а его немецкая часть стремилась к порядку и власти общества свирепых воинов, современных тевтонских рыцарей, твердых и безжалостных в борьбе за Бога и отчизну. И хотя он не подозревал об этом, частица французской крови, унаследованная от матери, порождала стремление к яркости и любовь к театральному, к военной пышности, мундирам и орлам. Все это Рольф как будто предлагал ему…

Он схватил Рольфа за плечо, и они по-дружески обнялись, глядя в глаза друг другу.

– От всего сердца, – негромко сказал Манфред. – Я присоединяюсь к вам от всего сердца.

* * *

Полная луна в вышине над Стелленбосскими горами обливала серебром крутые утесы и склоны и погружала ущелья и долины в глубокую тьму. На юге высоко стоял Южный Крест, но он бледнел в сравнении с огромным огненным крестом, который горел ближе и ярче на лесной поляне. Поляна представляла собой естественный амфитеатр, заслоненный со всех сторон густыми хвойными деревьями, укромное место, скрытое от любопытных или враждебных глаз, прекрасно подходящее для определенной цели.

Под огненным крестом рядами стояли штурмовики, их скрещенные ремни и надраенные пряжки блестели в свете креста и горящих факелов, – по одному у каждого. Присутствовало не больше трехсот штурмовиков, потому что это была элита; они с гордым и серьезным выражением смотрели на вышедшую из леса кучку новобранцев, которая по склону направлялась к ожидавшему их генералу.

Манфред Деларей первым остановился перед предводителями. Он пришел в черной куртке, бриджах и высоких начищенных сапогах, как все члены этого тайного общества рыцарей, но с непокрытой головой и без мундира, только с кинжалом в ножнах на поясе.

Главнокомандующий выступил вперед и остановился в шаге от Манфреда. Он выглядел внушительно – высокий мужчина с морщинистым обветренным лицом и твердым выступающим подбородком. Хотя его поясница под черной курткой отяжелела, заплыла жирком, это был человек в расцвете сил, черногривый лев-вожак прайда, и его широкие плечи легко несли ауру властности.

Манфред сразу его узнал: это лицо часто появлялось в политических разделах национальных газет. Этот человек занимал высокий пост в правительстве, был администратором одной из важнейших провинций, и влияние его было велико и обширно.

– Манфред Деларей, – властным голосом спросил командующий, – ты готов дать клятву крови?

– Готов, – четко ответил Манфред и снял с пояса серебряный кинжал.

Из рядов за ним выступил Рольф Стандер в мундире, в шапке и сапогах, со свастикой на правом предплечье. Он достал из кобуры пистолет, взвел курок и прижал ствол к груди Манфреда, нацелившись в сердце. Манфред не дрогнул. Рольф был его поручителем. Пистолет символизировал тот факт, что Рольф станет палачом, если Манфред изменит клятве, которую собирается дать на крови.