вот так зарыться в песок и исчезнуть. Это невозможно.

Но я видела, как это произошло. И мне это не приснилось.

Дотянувшись до спины, Ким погладила её. Рука стала скользкой.

Мне не приснилось, что он мажет меня маслом. Мне ничего не приснилось. Он действительно похоронил себя. Как-то так.

У неё защемило в горле. Она закрыла рот, чтобы сдержать вопль или дикий смех, который хотел прорваться наружу. Из носа вырвалось резкое хмыканье.

Это безумие! Убирайся отсюда!

Она шлёпнула ладонями по песку, готовая вскочить, но потом приостановилась, размышляя, надо ли сначала завязать бикини. Нельзя терять время. Лучше рискнуть небольшим смущением, чем отложить побег даже на …. песок под её грудью задрожал.

Потёрся об неё.

Боже мой!

Все мысли о бегстве испарились, когда песок коснулся её грудей и осыпался вниз. Она почувствовала, что они свободно свисают внутри впадин. Затем руки обхватили их и нежно сжали. Тёплые, зернистые руки на её голой коже. Ким не знала, что он сделал с её бикини, но её это не слишком волновало.

Оно где-то там, внизу, — подумала она.

О нём я позабочусь позже.

Дрожа, она скрестила руки под лицом.

Просто жуть, — подумала она.

Он подо мной. Прикасается ко мне. И никто не знает. Это наш маленький секрет. Наш большой секрет.

Как, чёрт возьми, он дышит?

Прошла всего минута или две, — подумала она. Она слышала о ныряльщиках за жемчугом, которые могли оставаться под водой целую вечность. Десять минут? Пятнадцать?

Это невероятно. Потрясающе.

Она извивалась и стонала, когда руки ласкали её груди, гладили и теребили соски.

Вот почему он не хотел, чтобы я лежала на одеяле, — поняла она. — Чтобы он мог добраться до меня.

Что-то твёрдое толкнуло её в пах.

Что-то похожее на горлышко пивной бутылки, зарытой в песок.

О, Сэнди! Ты просто дьявол!

От толчка у неё перехватило дыхание.

Не здесь. Он что, спятил?

Я не могу развязать низ. Кто-нибудь обязательно заметит. И я не хочу, чтобы во мне был песок.

Задыхаясь и стоная, когда Сэнди дразнил её груди и толкался в хрупкий щит между ног, она подняла голову. Она начала разгребать песок под своим лицом. И нашла только ещё больше песка.

— Где ты? — прошептала она.

И зачерпнула ещё. Затем ещё. И откопала его нос. Потом очки. Затем губы. Они были плотно сжаты, в складке между ними лежала полоска песка. Ким сдула песок. Она опустила лицо в углубление и поцеловала их. Они разошлись. Его язык проник в её рот. Она втянула его, застонав.

Песок под её телом начал дрожать и скользить.

Его руки ушли от её грудей, скользнули вниз к бёдрам, нащупали шнурки, развязали их.

Не надо. Кто-нибудь увидит.

Но она не хотела говорить ему "нет". Не хотела отрывать свой рот от его рта. Не хотела останавливать происходящее. Потому что теперь она могла чувствовать всего Сэнди. Каким-то образом он избавился от толщи песка, разделявшего их. И от своих обрезанных джинсов.

Кем он себя возомнил, Гудини?

Она тихонько хихикнула ему в рот.

Он был длинным и горячим на её смазанной маслом коже, гладким, за исключением грубых зёрен, которые тёрли её, когда он дрожал.

Он дрожал как сумасшедший.

Вибрировал.

Это было замечательно.

Он даже не перестал дрожать, когда отпустил свободную ткань и она скользнула вниз между её ног и пропала.

Моя попа голая!

Все увидят!

Никто не увидит,    — поняла она. — Всё в порядке.

Потому что на неё устремился песок и покрыл ягодицы. Это было чудесное ощущение, словно тёплая вода стекает вниз, лаская её голую кожу, облизывая щели.

Целует её закрытые глаза. Затекает в уши.

Она поняла, что её лицо засыпано песком. Но она всё ещё могла дышать. Песок не попал в ноздри, когда она втягивала воздух. Не проник между их лицами. Пока нет. Но это не должно занять много времени.

Когда Сэнди надавил на неё снизу, она попыталась шире раздвинуть ноги. Песок не давал это сделать.

Он всё равно вошёл в неё.

Большой, толстый и песчаный.

Он дрожал в исступлении внутри неё, пока его язык погружался всё глубже в её рот, его бёдра вибрировали, толчки его груди тёрли и раскачивали её груди, а его живот, таз и ляжки сотрясали её всю безумным трепетом.

Как он это делает?

Неважно, как.

Имело значение только то, что она голой была придавлена тяжёлым песком к его вздрагивающему телу, была наполненной им, потерявшейся в его ощущениях.

Она выдохнула ему в рот и содрогнулась.

Сэнди затрясся в её глубинах, извергаясь.

Затем он перестал дико трястись. Он лежал под ней неподвижно.

Мы это сделали. Боже, мы действительно сделали это здесь, на пляже, прямо на глазах у всех… и никто ничего не понял.

Его язык начал выскальзывать изо рта Ким. Она зажала его между губами, наслаждаясь его толщиной. Когда он исчез, она поцеловала его в губы.

Это было лучше, чем когда-либо, — подумала она. — Я должна привести его домой.

Она попыталась поднять голову.

Песок крепко держал её.

— Эй, ну же, Сэнди, — прошептала она ему в губы. — Вытащи нас отсюда.

Он снова затрясся.

— Спасибо, — прошептала она.

Поднимусь на нём, как на лифте.

Ой-ей, — подумала она. — Где моё бикини? Я выскочу с голой попой.

Затем она поняла, что её пляжное одеяло должно быть поблизости. Она может подтянуть его и накрыться, спрятаться под ним, пока будет переодеваться в шорты и блузку.

Затем она почувствовала, как песок скользит по её губам. Следующий вдох втянул сухие частицы в её ноздри.

— Блин!

Она выпустила воздух, чтобы очистить проходы и задержала дыхание.

— Сэнди!

Песок, а не Сэнди, дрожал под её телом. Он больше не прижимался к ней. Но он всё ещё был в ней. Твёрдый и вибрирующий, он медленно выскальзывал из неё.

— Нет!

Она хотела дотянуться до него и схватить, пока он не исчез совсем. Но песок не позволял ей пошевелить руками.

Она сжала мышцы вокруг удаляющегося ствола. Она крепко обнимала его, но не могла остановить.

Он исчез.

— Пожалуйста! Боже мой!

Не сходи с ума, — подумала она. — Он вернётся. Он просто дурачится, пытаясь напугать меня. Играет в какую-то мужскую игру. Хочет показать мне, кто здесь хозяин.

Он не может просто бросить меня здесь!

Она напрягла мышцы, заставив их дрожать.

Надо соблюдать правила игры. Если он может вибрировать сквозь песок, то и я смогу.

Но песок только сдавливал её. И совсем не сползал.

Её лёгкие начали гореть.