– Допустим, – согласилась она. – Но если собираешься заключать это… перемирие… зачем ты направляешь немалую армию в Арад Доман и укрепляешь свои позиции в Иллиане?

– Потому что Тармон Гай’дон действительно приближается, Кадсуане, а я не могу одновременно сражаться и с Тенью, и с Шончан. Или я заключу перемирие, или сокрушу их, чего бы мне это не стоило. Пророчества гласят, что я должен связать с собой девять лун. И лишь пару дней назад я понял, что это значит. Как только вернется Башир, я узнаю, где и когда я встречусь с Дочерью Девяти Лун. Остался вопрос, каким же образом я должен привязать ее, и, видимо, ответ на этот вопрос даст она сама.

Он говорил все это так, словно это уже дело решенное, время от времени выдувая колечко дыма для передышки. Слушатели реагировали на сказанное по-разному. Лойал быстро строчил в тетрадке, стараясь записать каждое слово, а Харилин и Энайла как ни в чем не бывало вернулись к игре. Если понадобится их умение исполнять смертоносный танец с копьем – они готовы. Аливия яростно кивала головой, несомненно, окрыленная надеждой на то, что тот, кто держал ее в ошейнике в течение пятисот лет, наконец-то будет повержен. Логайн отыскал еще одну плошку и вылил в нее остатки из кувшина, однако он скорее не пил, а просто грел вино в ладонях. На лице застыло непроницаемое выражение. Теперь Верин пристально изучала Ранда. Хотя она всегда проявляла к нему излишнее любопытство. Почему же, во имя Света, Мин ощущала такую пронизывающую до мозга костей печаль? А Кадсуане…

– Камень трескается от мощного удара, – возвестила та, ее лицо – бесстрастная маска Айз Седай. – Сталь разлетается на куски. Дуб противостоит ветру и все же ломается. Ива гнется, где нужно, и остается в живых.

– Иве не победить в Тармон Гай’дон, – ответил Ранд.

Дверь снова со скрипом распахнулась, и, приволакивая ноги, вошел Этин:

– Милорд Дракон, прибыли трое Огир. Их очень обрадовало, что мастер Лойал здесь. Одна из этих троих – его мать.

– Моя мать? – пискнул Лойал. И все равно его голос напомнил гулкий вой ветра в пустой пещере. Он вскочил так резко, что опрокинул стул, и принялся отчаянно заламывать руки. Его уши поникли. Огир вертел головой из стороны в сторону, словно хотел найти способ покинуть комнату как угодно, но только не через дверь. – Что же мне делать, Ранд? Двое других наверняка Старейшина Хаман и Эрит. Что мне делать?

– Госпожа Коврил заявляет, что она очень хотела бы поговорить с вами, мастер Лойал, – объявил скрипучим голосом Этин. – Очень хотела бы. Они промокли под дождем, но она сказала, что они подождут вас наверху, в гостиной для Огир.

– Ранд, что же мне делать?

– Ты же говорил, что хочешь жениться на Эрит, – откликнулся Ранд ласково. Настолько, насколько мог. У него получалось быть ласковым только с Мин.

– Но как же моя книга! Мои заметки не закончены, и я никогда не узнаю, что же случится дальше! Эрит заберет меня обратно в стеддинг Тсофу.

– Ха! – Кадсуане снова взяла в руки отложенную работу и принялась аккуратно орудовать иглой. Она вышивала древний символ Айз Седай – Клык Дракона и Пламя Тар Валона, слитые в черно-белый диск, разделенный извилистой линией. – Иди к своей матери, Лойал. Если она – Коврил, дочь Эллы, дочери Сунг, то тебе не стоит заставлять ее ждать. Я думаю, ты и сам прекрасно это знаешь.

Лойал воспринял слова Кадсуане как руководство к действию. Он опять стал чистить перо и завинчивать чернильницу. Но все это он делал нарочито медленно. Уши Огир так и оставались поникшими. Периодически он жалобно постанывал: «Моя книга!».

– Что ж, – объявила Верин, поднимая вязание, чтобы рассмотреть его поближе, – думаю, я здесь сделала все, что могла. Пойду, разыщу Томаса. Во время дождя у него ноет колено, но он отказывается признаваться в этом даже мне. Она вгляделась в окно. – Кажется, стихает.

– Ну а я пойду найду Лана, – поддержала Найнив, подбирая юбки. – С ним рядом всегда лучше. – Она потянула свою косу и посмотрела сначала на Аливию, а потом на Логайна. – Ветер свидетельствует о том, что приближается буря, Ранд. И ты знаешь, я имею в виду вовсе не дождь.

– Ты говоришь о Последней Битве? – уточнил Ранд. – Но как скоро она произойдет?

Когда дело касалось погоды, ветер сообщал ей, когда начнется дождь, иногда с точностью до часа.

– Возможно, я не знаю. Просто помни. Надвигается буря. Страшная буря.

В вышине пророкотал раскат грома.

Лойал наблюдал за тем, как Найнив заскользила по освещенному лампами коридору в одну сторону, а Верин – в другую. Ростом женщины ему по пояс, но обе – Айз Седай. От осознания этого язык отказывался ворочаться, так что пока он набирался смелости попросить одну из них сопровождать его, обе уже скрылись за резкими поворотами. Особняк лорда Алгарина представлял собой груду беспорядочных пристроек, нагромождавшихся в течение многих лет одна на другую без какого-либо общего плана, – по крайней мере, Лойалу разглядеть его никак не удавалось, – из-за чего коридоры, порой, пересекались под самыми причудливыми углами. Ведь и правда, было бы замечательно, если бы в тот момент, когда Лойал предстанет перед матерью, рядом была какая-нибудь Айз Седай. Пусть даже Кадсуане. Правда, он постоянно нервничал, когда она начинала подкалывать Ранда. Рано или поздно тот не выдержит и взорвется. Ранд уже вовсе не такой, каким был, когда Лойал впервые встретил его в Кэймлине, и даже не такой, каким он оставил его в Кайриэне. Теперь вокруг Ранда витала темная аура неколебимой решимости, тесное сплетение львиной хватки и нетвердой почвы под ногами. И этот дом, в котором находился Ранд, тоже производил такое впечатление.

Худая седовласая служанка, несшая корзину со сложенными полотенцами, неожиданно вздрогнула, но тут же покачала головой и пробурчала что-то себе под нос, после чего сделала книксен и заспешила дальше. Она отступила на шаг в сторону, словно обходя что-то. Или кого-то. Лойал уставился на пустое место и почесал за ухом. Должно быть, он может видеть только мертвых Огир. Не то, чтобы ему этого очень хотелось. То, что человеческие мертвецы не могут больше покоиться с миром, печально само по себе. Если выяснится, что это касается и Огир, его сердце просто разорвется пополам. Но, скорее всего, они станут появляться внутри стеддингов. А вот взглянуть на то, как исчезает город, Лойал совсем не прочь. Не настоящий город, а такой же мертвый, как те призраки, которых люди, по слухам, видят. Можно пройтись по улицам, прежде чем все это превратится в туман, и посмотреть, как жили люди до Войны Ста Лет, или даже до Троллоковых Войн. Так говорит Верин, а она, видимо, знает об этом немало. Такое даже стоит упомянуть в его книге. А выходит она превосходной. Почесав двумя пальцами бородку, – надо же, как зудит! – он вздохнул. Да, книга вышла бы превосходной.

Стоять в коридоре – только откладывать неизбежное. Не откладывай вырубку кустов, а то вьюн расползется повсюду – гласит старинная пословица. Только сейчас у Лойала было ощущение, что вьюн обвился не вокруг дерева, а вокруг него самого. Тяжело вздыхая, он проплелся следом за служанкой всю дорогу до широкой лестницы, ведущей к комнатам Огир. Вдоль лестницы шли прочные перила; они доходили седой женщине до плеча, и были достаточно толстыми, чтобы за них можно было надежно ухватиться. Лойал всегда старался не прикасаться к перилам, сделанным для людей, из страха их сломать. Один ряд перил шел посередине, там же, вдоль отделанной деревянными панелями стены, тянулись удобные для человеческих ног ступени. Остальная часть лестницы предназначались для Огир.