иметь удовольствие принять в Саракусе целое милое семейство, проезжающее мимо, из Дерпта в Духов[1924]. Не забыл я, что завтра у Вас обед, и хоть тяжко терпеть до 4 часов, но за удовольствие быть в Вашем семействе можно три дня ничего не есть – старый Ваш приятель

Ф. Булгарин

13 сент[ября] 1837

Дерпт

2

Добрейший и благороднейший Николай Игнатьевич!

Наш любезный генерал[1925] непременно требует, чтоб я обедал у него сегодня, avec armes et bagages[1926] – с чадами и домочадцами – от длинной Танты[1927] до маленькой Лиоли[1928] включительно. Он уверял, что Вы ему дали слово обедать у него с нами, и весьма удивился, когда мы с Самсоном сказали ему, что Вы звали к себе гостей. Самсона генерал отговорил, на основании вашей дружбы – и хочет к Вам писать и просить отказать, на этот случай, своим гостям и приехать обедать к нему – ради прощания со мною и семьею моею[1929]. Беда не велика – и за это не осердятся, а нам душевно хочется быть с Вами. Пишу к Вам предупреждение записки генерала.

Сделайте одолжение, напишите записочку к архитектору Стрему, чтоб возвратил мой план – мне крайне нужно.

Весь Ваш душою и телом

Ф. Булгарин

14 сент[ября] 1842. Дерпт.

3

Почтеннейший и добрейший Николай Игнатьевич!

Зная Вашу душу и испытав Ваше ко мне благорасположение – поручаю Вашему покровительству и попечению юного отставного гвардии поручика, Стороженку[1930]. Он сын друга моего и совоспитанника, нынешнего варшавского сенатора Андрея Яковлевича, и племянницы покойного друга моего Максима Яковлевича фон Фока[1931]. Молодой Стороженко вышел в отставку из любви к наукам: хочет учиться в Дерпте и сделаться человеком! Это юноша редких качеств: умен, добр, нежен и кроток. Примите его, как бы Вы приняли моего родного сына – и наставьте во всем, что ему знать нужно. Он хочет начать изучением немецкого и латинского языков. Порекомендуйте ему учителей – и примите в Вашем благородном доме! Бью вам низко челом!

Как жаль, что Вы со мною не повидались! Я был у Вас три раза – но квартира Ваша всегда была заперта – я же до 12 часов – как собака прикован к столу. Даст бог свидимся. Я буду в Дерпте в первых числах мая[1932]!

Прошу покорнейше поцеловать от меня ручку у почтеннейшей Вашей супруги[1933] – которая, верно, забыла меня. Милого Вашего Алешу прижмите за меня к сердцу. Мои дети только и бредят им – и рады, что скоро увидят! Дочери Ваши[1934] меня, верно, не знают – но Вы же скажите им, что есть старик, русский автор (не велика рекомендация, ma foi[1935], при семи цензурах[1936]!) – который им кланяется!

Дерптская история[1937] – здесь наделала шуму. Здешние немцы взбеленились. Можно себе представить, что разглашают здесь Нолькен и Этингер – ultra-Livonïens[1938]! Здесь даже носятся слухи, якобы Ульмана воротят, с почестями, на профессорское место! Я верю в это, как в историю про белого быка[1939]! Вы знаете, как я истинно и искренно люблю немцев – т. е. германцев, каковы наш добрый Тун и ему подобные. Жена моя немка – и дом немецкий. Но разве в лифляндцах германисм? Это какой-то чухонисм средних веков, с которым нет сил ужиться. Я ли не любил их! Я им, как король Лир своим дочерям: отдал мое царство – т. е. сердце, а они в него просто накакали! И за что? – За искренний, добрый совет, – не думать об оппозиции в России! – Бог с ними! Я им не желаю зла – а просто сожалею об них!

К Евстафию Борисовичу[1940] – я выписал разные петербургские кляузы, а к Вам уже ничего более писать не осталось, как повторить давно Вам известное, а именно, что я душевно люблю Вас и уважаю!

Верно и искренно преданный навеки

Ф. Булгарин

24 февр[аля] 1843

СПбург

4

Добрейший и почтеннейший Николай Игнатьевич!

Я сижу дома и медицинирую. Навестите меня, Вы сделаете мне большое одолжение, потому что кроме удовольствия Вас видеть – у меня есть еще и дельце к Вам.

Mes respects à Madame[1941].

Ваш всегда

Ф. Булгарин

22 апр[еля] 1843

Карлово

5

Почтеннейший и добрейший Николай Игнатьевич!

В сотый раз подтверждаю мою просьбу пожаловать откушать хлеба-соли в Саракусе, 24 июня, в день моего рождения. Без Вас праздник будет плач и горе!

Верный Ф. Булгарин

Июня 22 1843

Саракус

NB Сделайте одолжение, пошлите по соседству письмо к Фробену, а другое нашему доброму генералу[1942]. Много обяжете.

6

Почтеннейший Николай Игнатьевич!

Если Вы можете наделить меня на время книгами, о которых говорено было, то благоволите прислать. Я принадлежу к тому разряду людей, которые уважают всякого рода чужую собственность и гнушаются всяким обманом, сиречь: книг и собак не крадут, лошадьми не барышничают и в чужие карты не заглядывают.

Жаль мне крепко с Вами расставаться!

Верный Ф. Булгарин

8 сент[ября] 1843

Карлово

7

Не могу спокойно выехать, не успокоив Вас на счет Клуге. III-е отд[еление] не заглядывает ко мне – да оно и не так свысока глядит, чтоб занималось книгами! Вообще я не принадлежу к комической труппе, et je m’en moque comme de l’anquarante[1943].

С приве[том], Ф. Булгарин

8 сент[ября] 1843

8

Почтеннейший, добрейший и благороднейший Николай Игнатьевич!

Поручаю Вашему покровительству г-на Маллана (Mallan, de Londres), известного в целой Европе фабрикою искусственных зубов – в Париже и Лондоне. Он хочет в Дерпте сдать экзамен в том, что умеет вставлять зубы. Как иностранец он не знает никаких наших порядков – а потому ему нужен совет и указание пути!

Ради бога, не бойтесь ни за себя, ни за Клуге, ни за книгу! В кабинет ко мне шпионы не заходят и важные книги не лежат у меня на столе, а в ящике стола. Я сделаю из книги выписки для моих Записок[1944], т. е. mémoires[1945], а чрез неделю отошлю вам книги. Ради Исуса – будьте спокойны. Книги у меня вернее, чем у Вас: c’est mon métier[1946]. Я не читаю других книг [кроме] как важных, и все книжники имеют ко