Хотя… может быть, это только начало его звездной карьеры.

Время покажет. От кофе напоследок он отказался, поднялся на лифте на третий этаж, прошел в свой номер и – сытый, довольный и невероятно тяжелый – лег спать. Таким был его визит в рейхсканцелярию. Завтра вернется в Веймар, послезавтра начнется новая неделя, и он снова отправится в ведомство, будет рассказывать коллегам, как все прошло, – и тогда все снова будет как обычно.

Поразмышлял, насколько скучны эти мысли, и заснул.

* * *

В эту ночь состоялся первый крупный налет английских бомбардировщиков на Веймар.

Хелена наслаждалась тем, что вновь одна дома. Отец уехал с докладом в Лейпциг, мать отправилась на концерт вместе с двумя подругами из Народного союза, которые за ней заехали, так что в полном распоряжении Хелены оказались гостиная и телевизор. Как обычно, в субботний вечер транслировался художественный фильм «Шведский соловей» с Ильзе Вернер в главной роли! Идеально, чтобы удобно устроиться на диване с большой чашкой чая и миской рождественского печенья, закутаться в теплый плед – ночь была звездной и холодной – и погрузиться в сказочную любовную историю фильма.

Как раз в тот момент, когда писатель-сказочник Ганс Христиан Андерсен узнал об отношениях Енни и графа Ранцау, государственного министра, и оставил всякую надежду на ответную любовь от нее, неожиданно возник странный, прямо-таки тревожный гул. Доносился он из телевизора? Надо надеяться, что тот не испустит дух прямо сейчас?

Хелена со вздохом откинула плед и на цыпочках подошла к телевизору. Но, стоя рядом с ним, поняла – гул исходил не из него, а снаружи. Она подошла к окну, раздвинула плотные шторы, приоткрыла одну створку и высунула голову.

Действительно. В небе разносился отдаленный зловещий шум, многоголосый рокот и жужжание, словно у небесной механики закончилось смазочное масло.

Внезапно возникший сквозняк заставил Хелену обернуться. В дверях стояла Берта, вошедшая без стука.

– Бомбардировщики приближаются, – глухим голосом сказала она. – Мне довелось испытать это во Франкфурте. Нужно немедленно спуститься в подвал.

– Бомбардировщики? – растерянно повторила Хелена.

– Быстрее, – настаивала Берта.

Это же не может быть правдой? Бомбардировщики? Говорили же, у англичан нет возможности продвинуться так далеко в глубь страны. Однако что-то в голосе Берты заставило Хелену повиноваться. Она закрыла окно, выключила телевизор и свет – у Берты в руках был фонарик, – быстро обула тапочки и последовала за ней вниз по лестнице.

Не успели они добраться до подвальной лестницы, как взорвалась первая бомба, где-то совсем неподалеку: пол задрожал под ногами, с потолка посыпалась штукатурка.

– А как же мама? – крикнула Хелена.

– В городском концертном зале тоже есть бомбоубежище, – возразила Берта, схватила ее за руку и поволокла за собой.

Потом завыли сирены. Воздушная тревога. Где-то ужасно далеко раздалась глухая стрельба зениток.

Через мгновение они очутились в укрытии, которое отец распорядился оборудовать много лет назад как раз для таких ситуаций, как сегодня, но до сих пор оно им ни разу не пригождалось. И вот, понадобилось именно в тот вечер, когда родителей не было дома! Йоханна уже сидела внизу на одной из коек и смотрела в пустоту.

Думает ли она о своем любовнике? Во всяком случае, Хелена не могла не думать об Артуре, который сейчас сидел в деревянной коробке посреди сена в страхе, что ему на голову свалится бомба.

Дальнейшие взрывы, оглушительные, раздающиеся все ближе, заставляли дрожать все вокруг. Возможно, одна из бомб упадет на их дом, разрушит все над ними, и им придется ждать, пока не разгребут завалы! Как хорошо, что у них есть запасы воды и еды, теплые одеяла, противогазы, отопление, электрический свет, керосиновая лампа и даже отдельный туалет. К счастью, отец ни на чем не экономил.

Надо надеяться, что ему самому тоже повезло там, в Лейпциге.

* * *

К привычкам Ойгена Леттке никогда не относилось первым делом после пробуждения тянуться за телефоном, чтобы взглянуть на новостную ленту и узнать, что случилось за ночь. По его мнению, так делали только молодые люди, не желавшие пропустить ни одной новости своего круга друзей.

Так вышло, что он узнал о бомбардировке Веймара лишь за завтраком.

Не из газеты. Она уже лежала на столе, когда он сел, но там приводились только обычные сообщения о военных событиях, мировой политике и подобных вещах. Но затем за соседним столиком расположились трое мужчин в форме люфтваффе, у каждого из них было немало звезд и нашивок на погонах и лацканах, и они заговорили о том, что на Веймар совершен авианалет, довольно неожиданный, да к тому же весьма серьезный.

Это заставило Ойгена Леттке взять наконец в руки свой телефон и разузнать о случившемся. Действительно, новостная лента переполнена: многочисленные серьезные повреждения в центре города; городской концертный зал пострадал прямо во время концерта; много раненых и погибших, в их числе – знаменитый первый гобоист оркестра.

Когда он читал, это было похоже на удар кулаком в живот. Леттке, конечно, сразу же стал звонить матери, не обращая внимания на осуждающие взгляды других гостей – телефонные разговоры в обеденном зале были явно нежелательны, – но безрезультатно. Ее телефон выключен или был недоступен.

Это ничего не значит. Мать редко брала с собой «Фотель», когда уходила из дома. Действительно, можно сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз ему удавалось до нее дозвониться. Вероятно, она просто куда-то ушла, а выключенный телефон остался дома, как обычно.

А может, и нет.

Леттке открыл расписание поездов, прикинул, сколько времени ему понадобится, чтобы собрать вещи и добраться до вокзала, и забронировал место на ближайшем поезде до Веймара. К оставшемуся завтраку не притронулся. Аппетит пропал.

По пути он снова и снова набирал ее номер, но тщетно. С каждым разом все больше начинал нервничать, и никакие призывы успокоиться не помогали, даже когда он говорил себе, что все равно не сможет уже ничего сделать. К тому же ему казалось, поезд едет ужасно медленно, хотя слышалось, как паровоз несется на полной скорости.

В купе он был один. На пустом сиденье лежала газета, такая же, как и за завтраком, в которой не было ни слова о Веймаре. Леттке задумался, сколько времени пройдет, прежде чем перестанут печатать газеты. Когда-нибудь людям надоест, что события в них освещаются с огромной задержкой, придумают другие материалы, в которые можно заворачивать рыбу, и станут узнавать о происшествиях, прибегая к своим телефонам.

Когда они наконец прибыли в Веймар, над городом стояли дым и запах пепла, взрывчатки и каменной пыли. Вокзал остался без повреждений, но на улице повсюду виднелись разрушенные дома и развалины. Грузовики и повозки, запряженные лошадьми, собирались вывозить обломки, между ними стояли пожилые мужчины и женщины с лопатами в руках, а другие прибивали доски к разбитым окнам.