Приам указал на пустующее место во главе стола.

Возникло ощущение, будто в зал вошла потусторонняя тень. Приам закрыл глаза, воздел руки и произнес:

— Моя любимая семья и почтенные троянцы! Я, Троил, приглашаю вас быть гостями на моем пиру!

Молча мы расселись по местам. Рабы внесли блюда с жареным мясом козленка, амфоры с вином и водой, чтобы разбавлять вино. На поминальном блюде лежали фрукты, орехи и печеные корни асфоделей. После пира мы отнесем его на могилу.

Постепенно приступили к речам, сначала сдержанным.

— Память о Троиле будет жить вечно! — сказал Антенор, который сидел недалеко от меня.

Его голос звучал спокойно, как всегда.

— Троил стал бы величайшим воином под стать Гектору! — сказал Пантид, суетливый советник, который разбирался только в одном вопросе — строительстве крепостных ворот.

— Троилу не было бы равных! — сказал Антимах, улыбаясь, и поднял кубок.

— Честь и слава Троилу! — крикнул Деифоб и опорожнил кубок с вином, похоже уже не первый.

— Нельзя говорить о Троиле дурно, — шепнул Парис мне. — Он присутствует здесь, поэтому его нужно хвалить.

Внезапно Парис встал, оглядел присутствующих и сказал:

— Вы говорите о будущем Троила, о том, кем бы он стал со временем. Как будто он был недостаточно хорош. А я хочу сказать о том, каким он был. В свои юные годы он был прекрасным человеком, мой младший брат, и я так любил его.

Парис сел, по его щекам катились слезы.

— Это правда, — раздался высокий голос Гекубы. — Нет нужды воображать, каким бы он стал. Мне было вполне достаточно того, каким он был: мой мальчик, который нес свет и радость. И если бы боги пощадили его, мне больше ничего не надо было бы от него…

Но боги не пощадили, не пощадили! — хотелось мне крикнуть. Они никого не щадят.

Внесли последнее блюдо: фиги и гранаты, лакомства из наших ограниченных запасов.

Приам снова встал, поднял гранат.

— Гранат — священный плод. О боги царства мертвых! Мы преломляем этот бесценный плод в вашу честь!

Все приняли участие в завершении трапезы: фиги своей сладостью смягчали терпкость гранатовых зерен.

С курильницей в руках Приам обошел вокруг стола.

— Троил, слезы слепят мне глаза. Я должен проститься с тобой. Будь моя воля, я бы никогда не отпустил тебя. Но это было бы слишком жестоко. Тебе пора возвращаться в свою новую обитель. Со временем мы все придем к тебе, но ты больше никогда не придешь к нам. Прощай, сын мой возлюбленный! Прощай!

Приам поставил курильницу и отер слезы с глаз.

Храня молчание, мы последовали за Приамом и Гекубой: они несли угощение в усыпальницу. Возле нее собралось так много народу, что я потеряла Приама из виду.

Церемония закончилась. Неожиданно Гектор обратился к нам:

— Приглашаю всех к себе в дом. Я хочу, чтобы мы еще почтили память моего погибшего брата.

Теперь, когда тень Троила покинула нас, мы поспешили во дворец Гектора. Там горели факелы, слуги приготовили богатое угощение, вино подавалось без меры. Мы сняли траурные гирлянды и сложили в корзину.

Если за столом Приама пировала смерть, то дворец Гектора заполнила жизнь с ее заботами. Настроение собравшихся можно было определить словами: «Мы защитим Трою! Мы прогоним врагов! Мы будем сражаться и победим!» Сбудется ли это? — думала я. Справимся ли?

XLVIII

Гектор хорошо подготовился к приему гостей. Как наследник престола и старший брат Троила, он счел это своим долгом. Дворец Гектора походил на своего хозяина: строгий и величественный. До того как мы с Парисом построили свой дворец, это было самое красивое здание в городе. Оно и теперь являлось образцом безупречного вкуса. «Вкусы меняются», — дипломатично сказал Гектор, когда впервые увидел наш дворец. Андромаха сообщила мне наедине, что наш дворец ему понравился и он тоже захотел иметь зал, по стенам которого не маршируют нарисованные воины.

Андромаха пригласила гостей в мегарон, похожий на все мегароны, которые я видела.

Геланор однажды заметил: покажи мне жену мужчины, его колесницу и его дом, и я скажу тебе, кто он. Я обвела взглядом Андромаху, мегарон и подумала: обыкновенные, но благородные, они действительно отражают характер Гектора. Гектору никогда не придется краснеть за свою жену — он и не выбрал бы такую, которая своим поведением заставила бы его краснеть.

— Мы пришли почтить память нашего дорогого Троила, — заговорил Гектор, подняв руку — Траурный пир ограничен в выборе кушаний и в продолжительности. Мы исполнили ритуал. А теперь собрались, чтобы утешить друг друга в нашей потере и дать выход своим чувствам.

Он приказал слугам внести кубки, вино, угощение.

Все направились к столу, хотя вряд ли были голодны.

Парис заметил Поликсену, стоявшую в стороне, и подвел меня к ней. Она держала в руке кубок — не потому, что хотела вина, а чтобы занять руки — и пристально смотрела на гостей.

— Поликсена! — окликнул Парис и обнял ее. — Тебе довелось увидеть такое, что трудно пережить и более старшему, и более сильному.

— Как это ни ужасно, я рада, что была рядом с ним, — еле слышно сказала Поликсена.

— Там должен был быть я. Я должен был оказаться на твоем месте.

Она улыбнулась еле заметной улыбкой.

— Почему ты так считаешь? Мы с Троилом были друзья, мы с ним почти не расставались. Кто же, как не я, мог быть с ним?

— И все же мне следовало быть там.

— Может, ты думаешь, что смог бы спасти его? — Ее нежный голос тихо струился. — Говорю тебе, убийца поджидал нас. Он специально пришел, чтобы заколоть Троила. У него была цель, это не случайное совпадение. И он откуда-то знал, что Троил придет к колодцу. Но почему, почему он это сделал? — крикнула Поликсена. — Разве Троил кому-нибудь угрожал?

Словно привлеченная разговором, возле нас появилась серая фигура. Это был Гелен, брат-близнец Кассандры. Те же рыжие волосы, белое лицо и бесстрастные глаза.

— Слышу, вы говорите о Троиле? — Голос Гелена, которому он старался придать усыпляющую вкрадчивость, напоминал сухое зловещее шуршание змеи, ползущей по песку. Возможно, он специально вырабатывал этот голос, полагая, что прорицателю именно так пристало говорить.

— Что тут удивительного? О ком же нам говорить сейчас? Мы только что похоронили его прах и собрались, чтобы вспомнить его, — ответил Парис.

— Но мне послышалось, что прозвучал вопрос, — или я ошибся? Почему Ахилл убил Троила. Дело в пророчестве…

— Не говори об этом! — Парис схватил Гелена за плечо. — Ничего не поправишь.