Фактор неопределенности планов противника, пусть по-разному, действовал на обе стороны. Немцы чересчур увлеклись построением обороны на подступах к Берестечко, считая, что именно здесь будет вновь нанесен контрудар. По приказу командования 1-й танковой группы был даже создан специальный подвижной отряд из 670-го батальона истребителей танков и мотоциклетного батальона. Однако направление удара неожиданно сместилось, и противопоставить ему немцам оказалось нечего.

Обстановку, сложившуюся к вечеру 27 июня, рисует журнал боевых действий XXXXVIII корпуса:

«19.00 – Положение в районе Вербы обострилось. Сильная вражеская танковая часть пытается прорваться к Дубно из Броды. В третий раз за последние дни шоссе корпуса перерезано и возникает исключительно тяжелое положение. Стрелковой бригаде все еще не удалось соединиться с передовыми частями 16-й тд. Она ведет бой с сильным противником у Гоноратки, уничтожив множество вражеских танков. Авангард вражеских танковых частей предположительно дошел до Дубно и в районе Тараканова атаковал части корпусного батальона связи и обозы. Основная часть группы противника находится южнее шоссе, лишь около 50 сверхтяжелых танков замечены у Тарнавки. Ясной картины положения передовых частей у Кременца все еще невозможно составить. Генерал Хубе с частью своего штаба, вероятно, окружен у Вербы Каменной»[489].

Два БТ-7 81-й моторизованной дивизии, подбитые у здания суда в Немирове

Что любопытно, слухи о неких проблемах со штабом дивизии противника дошли до наступающей группы Попеля. В своих мемуарах он написал: «И тут скрытый до той минуты высокой рожью поднялся в воздух легкий немецкий самолет – «костыль». Это, как мы узнали ночью от пленных, бросил свои войска генерал Мильче, командир 11-й танковой дивизии». Командир 11-й танковой дивизии Людвиг Крювель в это время был далеко впереди, у Острога, командира 16-й танковой дивизии звали Хубе, и ни на каком «Шторхе» он не сбегал. Дальнейшие рассказы Попеля о том, как «пехота прочесывала поле, извлекая из ржи то начальника штаба 11-й танковой дивизии, то начальника разведки, то еще кого-нибудь», являются безусловной выдумкой. Попель несколько поторопил события. На самолете Ганс-Валентин Хубе покинул сталинградский «котел», будучи уже в должности командира XIV танкового корпуса. Вообще, окружение в первые дни войны словно поставило печать на дальнейшей карьере Хубе. Он побывал в окружении в Сталинграде, а его последней битвой на Восточном фронте (уже в качестве командующего) стало окружение 1-й танковой армии на Украине весной 1944 г.

Собственно к Дубно группа Попеля вышла только к вечеру 27 июня. В своем докладе Попель тактично написал: «К 23.00 южная окраина Дубно была взята»[490]. Это позднее, в мемуарах, он написал: «Когда мы входили в Дубно, было совсем темно. Тучи заволокли молодую луну. Ни звездочки на небе, ни огонька в окнах, ни живой души на тротуарах. По ночным улицам, по безжизненным домам молотили снаряды, мины»[491]. Однако, согласно отчету и журналу боевых действий 34-й танковой дивизии, вышедший к Дубно 67-й танковый полк «подвергается сильному обстрелу ПТО и артиллерии с южной окраины Дубно и Забрамье»[492]. Забрамье – это западный пригород Дубно. На тот момент в Дубно действительно уже были 88-мм зенитки полка «Герман Геринг».

Унтер-офицер Ягелер, служивший в тот момент в полку «Герман Геринг» вспоминал этот вечерний бой: «Расчет тяжелой зенитки хладнокровно позволяет танку подойти на близкую дистанцию, потому что наступающие сумерки мешают прицелиться. Время стрелять, и после короткого боя два танка охвачены ярким пламенем»[493].

Потерпев неудачу в атаке Дубно кавалерийским наскоком, части группы Попеля переходят к обороне. 34-я дивизия на ночь собирается в Подлужье, деревне к юго-западу от города. Рисковать и атаковать Дубно ночью, чтобы войти на «ночные улицы», не стали. Это решение имело роковые последствия.

Немецкая авиация, которая сыграла едва ли не решающую роль при отражении контрудара 26 июня, оказывается почти бесполезной: «Требуемые дивизией [16 тд. – А.И.] авиаудары по вражеским танкам сталкиваются со сложностями, поскольку точную границу между сражающимися сторонами ввиду неясности положения провести невозможно»[494].

Советская авиация также несколько снизила свою активность. 17-я авиадивизия с утра вообще не получила задания.

14-я авиадивизия группами по 7—10 самолетов прикрывала войска в движении по дорогам, выполнила 56 самолето-вылетов, в том числе 19 на И-16 и 37 на И-153. В расчете на 37 исправных самолетов это было немного, полтора вылета на одну исправную машину.

15-я авиадивизия летала на прикрытие 15-го мехкорпуса (50 самолето-вылетов), атаки колонн противника в районе Шуровище, Берестечко и Верба (30 самолето-вылетов), а также на прикрытие аэродрома и разведку. Всего было выполненено 126 самолето-вылетов и сброшено 5600 кг бомб. Потери были тоже умеренными – один И-153. 16-я авиадивизия также прикрывала 15-й мехкорпус (40 самолето-вылетов). Прикрытие осуществлялось довольно крупными силами – девятками самолетов. В патрулировании летчики 87 ИАП отразили налет Ю-88, сбив один из них. Кроме того, дивизия силами истребителей с бомбами атаковала танки противника в районе Шуровище, Берестечко, Верба (70 самолето-вылетов). Всего пилоты 16-й дивизии выполнили 156 самолето-вылетов, сбросили 6 тонн бомб. 86-й бомбардировочный полк 27 июня вообще не действовал.

Потери ВВС ЮЗФ в период с 25 по 27 июня 1941 г.[495]

Всего, таким образом, было потеряно за 25–27 июня 173 самолета.

Сценарий развития событий под Дубно во многом напоминал бои во второй день войны. Пока «танковая» боевая группа 26 июня вела бой с наступающими советскими танками, остальные части дивизии Крювеля двигались на восток. Фактически они были введены в разрыв фронта, вызванный оттеснением 228-й стрелковой дивизии от Дубно. «Пехотная» боевая группа Ангерна продвигалась вперед и прошла за день 35 км. Еще быстрее двигался мотоциклетный батальон, который к вечеру 26 июня достиг Острога, продвинувшись от Дубно более чем на 50 км. Здесь он столкнулся с призраком Второго стратегического эшелона РККА в лице частей 109-й моторизованной дивизии с Дальнего Востока.