Форсированный турбодвигатель уже вовсю работал, и дверца была распахнута. Усевшись, Сэм тут же пристегнул пояс безопасности, помня о лихой манере Келлера срываться с места, будто он только что ограбил банк… Так было и на этот раз. Келлер от души нажал на педаль газа, дверца захлопнулась, и они, стремительно скатившись с холма, вылетели на шоссе.

— Куда нам, док?

Сэм бросил взгляд на закодированный текст.

— Угол Пятнадцатой и Седьмой авеню. Семь — одиннадцать… э-э… несчастный случай… одна жертва… Достану-ка я, пожалуй, хирургический комплект, если, конечно, этот драндулет проедет, не сворачивая, хотя бы футов сто.

— До поворота три квартала, — отозвался Келлер. — Это по крайней мере целых шесть секунд. Вы ведь успеете за что-то ухватиться?

— Вполне.

Сэм, покачиваясь, прошел в заднюю часть салона, привычным движением снял с держателя небольшой, но увесистый стальной чемоданчик и быстро вернулся назад.

Мимо с бешеной скоростью проносились здания и прижавшиеся к тротуарам автомобили. В таких случаях транспортное управление при помощи специального светового сигнала перекрывало движение в радиусе четырех кварталов. Вой сирены предназначался только для пешеходов, которые, испуганно отпрянув, глядели вслед и строили догадки.

Доктор Сэм Бертолли был совершенно спокоен. Всякого рода гаданиями по поводу того, что ожидает их на месте происшествия, Сэм не занимался никогда, считая таковые пустой тратой времени. Все прояснится, когда прояснится…

Бертолли был крупного телосложения брюнет с руками, густо покрытыми порослью черных волос, буйно вившихся даже на суставах пальцев. Независимо от того, как часто он брился, щеки Бертолли всегда отливали синевой, что в сочетании с глубокой складкой между бровями делало его похожим на полицейского или боксера-профессионала. Тем не менее он был врачом, и хорошим — одним из лучших среди выпускников прошлого года. Через несколько недель, в конце июня, истекал срок его интернатуры, и начиналась самостоятельная жизнь, уже продуманная до деталей.

Келлер Домингес представлял собой совершенно другой тип. На вид заморыш с несуразно большой головой, он обладал недюжинной физической выносливостью и крутым нравом. Это придавало ему сходство с петушком-бентамцем, попавшим в орлиный заповедник.

Жилистые руки Келлера цепко держали руль, а челюсти безостановочно месили жевательную резинку. Он сидел на такой высокой подушке, что еле дотягивался до педалей своими коротенькими ножками. Будучи одним из опытнейших шоферов госпиталя, в прошлом — таксист с шестнадцатилетним стажем, он чувствовал себя на дороге как рыба в воде. Мчаться по городу, пришпоривая ревущую многотонную машину, было для него — ньюйоркца в восьмом поколении — приятнейшим занятием. Лучшего он не мог ни пожелать, ни представить…

С визгом притормозив, они свернули на Седьмую авеню и остановились перед внушительной толпой зевак, от которой тотчас же отделился человек в синей форме полицейского и жестом предложил им въехать на тротуар.

— Несчастный случай, доктор, — доложил он Сэму, нагнувшемуся за своим чемоданчиком. — С этими допотопными наружными лифтами одни неприятности… Ему почти оторвало ногу, прежде чем эта развалюха наконец остановилась. Я как раз находился неподалеку и услышал крик.

Дожидаясь, пока расступится толпа, Сэм бросил беглый взгляд на полицейского. Тот был очень взволнован, но старался держаться.

Они подошли к лифту, и, прежде чем достать необходимые инструменты, Сэм осмотрел место происшествия.

На полу кабины, опустившейся чуть ниже уровня первого этажа, в луже крови, подвернув под себя ногу, лежал седой мужчина лет шестидесяти. Другая его нога была зажата металлическим листом этажной перегородки.

— Кто из вас умеет управлять этой штукой? — обратился Сэм к толпе.

Протолкнувшись из задних рядов, к нему подскочил щуплый подросток.

— А чего тут уметь, док? Нажал красную кнопку — поехало вниз, нажал черную — вверх…

— Тебе приходилось управлять им, или же ты просто знаешь, как он действует? — спросил Сэм, прилаживая датчик к запястью пострадавшего.

— Да я занимался этим всю жизнь! — оскорбленно воскликнул мальчик. — Возил эти чертовы коробки для…

— Спасибо, достаточно… Теперь слушай. Как ты понимаешь, необходимо освободить ногу. По моей команде ты поднимешь кабину до уровня площадки. Но только по моей команде, понял?

Регистрирующее устройство показало пониженную температуру и очень вялый пульс. При шоке и большой потере крови этого следовало ожидать.

Сэм осторожно приподнял лоскут порванной брючины. Нога, чуть выше колена, была едва ли не напрочь оторвана, и бедренную часть ее туго обхватывал черный кожаный ремень.

— Ваша работа? — спросил он, глядя в тревожные глаза полицейского.

— Моя. Я ж говорю, что был поблизости, когда все это стряслось. Вообще-то мы не должны прикасаться к пострадавшим без крайней необходимости, но тут я решил: это тот самый случай, когда… Кровь так хлестала, что он не дождался бы вашего приезда! Я вытащил его ремень, и, как видите, он решил подождать еще…

— Вы действовали правильно, и этот человек должен считать вас своим спасителем. А теперь уберите-ка отсюда всех этих людей, чтобы мой шофер мог подойти сюда с каталкой.

Руки Сэма уже занимались делом. Тонкая металлическая полоска, просунутая под поврежденную ногу, приобрела — едва заработал миниатюрный электродвигатель — удивительную гибкость. После того как она была обернута вокруг ноги и скользящие внутри шарики замерли над всеми крупными сосудами — двигатель выключился, и жгут сжался ровно настолько, чтобы перестала сочиться кровь.

— По чуть-чуть… — скомандовал Сэм, кабина поднялась, и перегородка отъехала вверх.

После введения инъекции эпинефрина мужчина тихонько застонал и шевельнул головой. Его изувеченная нога представляла собой ужасное зрелище. Голень поддерживалась лишь портняжной мышцей и кожей.

Сэм отсек скальпелем остатки связующей плоти и завернул ампутированную конечность в плотную стерильную ткань.

Оставалось оттащить несчастного от края площадки и вернуть кабину в нормальное положение.

С помощью полицейского они осторожно уложили пострадавшего на каталку, и Келлер вкатил ее в машину.

— Летим, док? — спросил он, плюхнувшись на подушку.

— Да, — ответил Сэм, надежно фиксируя каталку. — Только прошу: без резких поворотов! Я ввожу плазму.

Игла погрузилась в вену.

— Ну, как он там у нас? — плавно увеличив скорость, поинтересовался Келлер.

— Да так, сносно… — Сэм тревожно посмотрел на показания регистратора. — Свяжись с операционной и узнай, все ли готово…

Пока Домингес связывался с госпиталем, Сэм, направив на грудь пациента ультрафиолетовый луч, пробежал глазами специальную татуировку, состоящую, как обычно, из данных о типе крови, аллергенах, а также точной дате рождения, и все это аккуратно переписал на бланк.