понимаю, в чем ты меня обвиняешь?! — воскликнула Юлия. — В том, что прибежала в волнении за тебя, зная, насколько жесток, бывает Рарш?! В том, что пытаюсь облегчить тебе и твоему другу пребывание здесь?!

— Именно в этом, — подтвердил я. — Сначала приходит этот козел, весь из себя такой могучий маг! Швыряется в нас, прикуроченных к стене, огнем, потом выдвигает ультиматум, угрожает! А потом ты, ласковая, являешься — жалеешь, лечишь и вообще, лапушку нежную из себя перед нами строишь?! Зачем?

Девушка ничего мне не ответила, а погладив Криса по щеке, сказала ему:

— Все, маленький. Большего я сделать для тебя не могу, все ж я не человеческий целитель…

Тот в ответ блаженно заулыбался и принялся благодарить, дескать, и так значительно лучше себя теперь чувствует. Мне же, несмотря на недавнюю жалость, захотелось наподдать теперь Крису — так, чисто, чтоб привести в чувство. Поскольку стало понятным — парень уже поплыл и теперь полностью находится во власти этой стервы. А я-то по-прежнему противостоять ничем ей не могу!

Впрочем, прямо сейчас, хоть как-то воспользоваться результатом трудов своих Юлька не пожелала, а лишь улыбнулась парню в ответ и с задумчивым видом отошла к стене с окном.

Я же замер в напряженном ожидании чего угодно… но только не того, как повела себя она. Мне-то казалось, что сейчас она соберется с этими своими блядскими способностями и опять предпримет попытку повлиять на меня. Или, возможно, потеряв терпение, тоже применит для устрашения что-то из боевого арсенала. Или, на крайний случай, психанет и оставит нас здесь дожидаться кого пострашней.

Но нет. В какой-то момент она встрепенулась, подняла голову к окну и тихо посвистела. Через пару секунд к проему спикировал воробей и уселся между прутьев решетки. Девушка подняла руку, и птичка перепорхнула к ней на пальцы. И уже с ней в ладонях Юлия подошла снова ко мне.

Но и стоя передо мной, заговаривать она не спешила, а продолжила «общенье» с птицей. Поглаживала маленькое тельце аккуратно, тихо посвистывала и что-то приговаривала. И тот растопырился, крылышками забил, зачирикал, да так, что его рулады получились под стать соловьиным!

И только когда воробей исполнил нам целую арию, девушка опять подняла глаза ко мне:

— Видишь, какова моя природа?

— Вижу, — угу, что-то блядское там точно есть, — воробей самец, я правильно понимаю? — подбавив сарказма в голос, уточнил я.

Она усмехнулась:

— Не совсем то, ты, Женечка, понял. Но это тоже… — и уже печальным тоном: — Во мне много эльфийской крови, вот главное.

— И как я должен это понять? По твоим длинным ушам здесь, в этом мире? Так может это опять маска, как вот с этим образом? — удивился я.

— По ее умению обращаться с живыми существами! — вставил Крис от своей стены.

— Ну, с живыми существами мужского пола она умеет отлично управляться, это до меня еще дома дошло! — согласился с его утверждением, при этом скептически оглядывая чрезмерно восторженного приятеля.

— Да, с мужчинами мне проще, — не стала возражать девушка, — но это влияние моей другой крови.

— Ну, и кто ты в итоге? И как это должно доказать мне, что ты не заодно со своим начальником?

— Рарш мне не начальник, а хозяин… — потом она подкинула птицу вверх: — Лети, мальчик, тебе здесь не место…

А проводив воробьишку до окна взглядом, тихо продолжила.

— И жизнь моя, усилиями такого хозяина мерзка и неприглядна, как вот это самое место, — кивнула она на загаженное предыдущими постояльцами очко. — И в основном потому, что ему плевать на все, кроме собственных устремлений, даже на природу исполнителей своих пожеланий. Он ломает и уродует всех, кто попадает к нему в руки. Сломает и вас, как когда-то сломал меня.

Оставив своим вниманием «интересную» вещь, она снова воззрилась на меня.

— Может, ты уже перестанешь говорить загадками? Что конкретно ты хочешь донести до нас? — подтолкнул я девицу, поскольку ее намеки и подъезды непонятно к чему начали утомлять: — Я, если помнишь, еще месяц назад, понятия не имел ни о какой магии, и уж точно не знал, что эльфы существуют не только в сказках. Так что твои рассуждения о своей природе мне ничего не объясняют.

— И это понятно, ты по своей сути человек… как и Рарш. А я, насколько могу судить, на три четверти эльфийка, а на четверть даймона. Люди, в большинстве своем, будучи существами, живущими краткий срок, природу своей сути имеют изменчивую. Но разумные древних и долгоживущих рас, для которых факторы влияния остаются, как правило, неизменными на протяжении всех тысячелетий жизни, давно выработали единые черты характера, жизненного предопределения, каких-то вкусовых пристрастий… да много чего еще… для всего народа в целом.

Лекция по «сказочным» расам была, конечно, интересна, но, думаю, неуместна и я прервал эльфийку:

— Конкретнее, что ты хочешь нам сказать?

— Моей натуре свойственно стремление к поддержанию благополучия всего живого. Но Рарш в свое время купил меня из-за наследственности даймонов, которая выражается… хм, в способностях суккубы… да, именно такое определение из культуры твоего мира тебе будет понятней. Только вот кроме обольщения и подчинения, как это было с тобой или местным герцогом, иногда хозяин Рарш использовал мои таланты, чтобы просто подобраться к клиенту и убить. И я делала это, поскольку клятва, усугубленная рабской печатью, мне выбора не оставляла. Но каждый раз мне приходилось ломать себя… и с каждым разом мне все сложней было восстанавливать целостность своей сути. Я больше так не могу…

— Мы здесь причем? — при всей ее внешней женственной хрупкости и давящем на жалость тоне, жалелось мне ее с трудом, так что я опять перевел разговор в более конкретное русло: — Нас тоже он заставит тебя убить? Я думал, он нас подчинить хочет.

— Нет, вас не убьет. Но он будет измываться над вами, пока не сломает! Хотя… герцога уже убил, когда его смерть стала полезна. А ведь этот толстяк был, в общем-то, вполне разумным человеком, пока Рарш не посчитал нужным использовать его в своих интересах и не вывернул ему мозги наизнанку. Так что и с вами… не знаю, на что подвигнет хозяина его больная фантазия! Среди вас есть юная красивая девушка, которая является сестрой одному, да и в остальных она способна в достаточной мере взволновать мужское начало, чтоб кинуться ее защищать. Он вообще на подобных порывах умеет хорошо играть…

— Все, хватит, — опять оборвал я ее, — как понимаю, вольно или невольно, но все же именно функцию пряника ты выполняешь сейчас отлично. И мой