Эта информация дорогого стоила. Если она была правдой, то позволяла Щелокову наступить на хвост его главному недоброжелателю и конкуренту – председателю КГБ Юрию Андропову. От людей, близких к Брежневу, Щелоков был в курсе недавнего заседания Политбюро, где обсуждали историю с осквернением памятнику Ленину в Ереване. На нем Андропов, заручившись поддержкой генсека, добился того, чтобы эта история была спущена на тормозах, объяснив это оперативными нуждами его ведомства. Тем самым в дураках остался главный идеолог Михаил Суслов, настаивавший на доведении расследования по этому преступлению до конца и наказании виновных. Это было первое серьезное столкновение Суслова с Андроповым после того, как последний в апреле этого года стал полноправным членом Политбюро. И это поражение главного идеолога ясно указывало на то, что влияние шефа КГБ на генсека значительно возросло за эти несколько месяцев. Но изменить эту ситуацию Суслов не мог. Он даже не имел возможности отомстить Андропову, поскольку все нити расследования по факту осквернения памятника Ленину шеф КГБ сосредоточил в своих руках и никого к этому не подпускал. Даже ведомство Щелокова не имело возможности вмешиваться в это расследование. И тут вдруг к шефу МВД попало донесение его агента Громкого из Еревана. Оно позволяло разыграть комбинацию, с помощью которой Щелоков мог убить сразу двух зайцев: наступить на хвост Андропову и улучшить свои отношения с Сусловым. Поэтому, тщательно взвесив все плюсы и минусы этой ситуации, Щелоков наконец решился. Он снял трубку с аппарата правительственной связи и набрал номер служебного кабинета Суслова на Старой площади.

– Михаил Андреевич, это Щелоков. У меня есть для вас важное сообщение, – сказал министр в трубку, когда услышал на другом конце провода знакомый голос главного идеолога.

Суслов, будучи осторожным человеком, не стал уточнять по телефону, что это за сообщение, и ответил так же коротко:

– Приезжайте, Николай Анисимович – я пробуду на работе еще около часа.

Учитывая, что от улицы Огарева до Старой площади было рукой подать, министр был у Суслова уже через пятнадцать минут. И первое, что он сделал – показал ему сообщение своего агента из Еревана. Хозяин кабинета, водрузив на нос очки-велосипеды, прочитал его, после чего, взглянув из-под очков на министра, спросил:

– Этому человеку можно доверять?

– Он работает с нами уже шестой год и пока ни разу нас не подвел. Нам стоило большого труда внедрить его в среду армянских цеховиков, но теперь он пользуется среди них безоговорочным доверием.

– И как вы собираетесь воспользоваться этой информацией? – снимая очки, спросил Суслов.

– Я ею уже воспользовался – сообщил о ней вам.

– Сообщили, как я понял, не случайно – у вас явно уже созрел какой-то план. Излагайте, я слушаю.

– Можно добиться того, чтобы эти осквернители понесли заслуженное наказание, а Андропов получил окорот.

– Вы собираетесь их арестовать через голову Юрия Владимировича?

– Это было бы слишком топорно и опрометчиво с моей стороны, учитывая, что Андропов заручился поддержкой Леонида Ильича. Нам никто не даст арестовать этих молодых людей и предъявить им обвинение, поскольку на Политбюро, насколько я знаю, было принято иное решение.

Суслов не удивился последнему заявлению Щелокова, прекрасно зная, что у него есть вполне легальные возможности узнавать о том, что происходит на заседаниях Политбюро – через отдельных его членов, с которыми он дружил. И вообще в нынешней ситуации Суслов не собирался проводить межу между собой и министром, прекрасно понимая, что они плывут в одной лодке и враг у них один. Понимал это и Щелоков, который, глядя в глаза собеседнику, продолжал излагать свой план:

– Я предлагаю действовать более тонко. Надо вовлечь этих молодых людей в какую-то новую криминальную историю, которая подпадала бы под юрисдикцию моего ведомства, а не андроповского. Тем самым мы не нарушим решения Политбюро, но зато покажем многим, что влияние Андропова имеет свои пределы.

– А ребят вам не жалко – совсем ведь мальчишки? – задал Суслов вопрос, который и его самого волновал все эти дни.

– Согласно моим планам, мы не собираемся «закрывать» их надолго – срок у них будет минимальный. Нам ведь важнее показать нашим недоброжелателям, что у нас тоже имеются длинные руки и с этим надо считаться. К тому же, арест одного из этих парней – Гюзаляна-младшего – даст нам возможность провести оперативную игру с его отцом, который имеет выходы на многих тамошних цеховиков. У нас в Армении слишком слабая агентурная база, чем, собственно, и пользуется Андропов.

– Разве тамошний министр внутренних дел не является вашим человеком?

– Дарбинян прежде всего человек Кочиняна и его команды. Я давно говорил Леониду Ильичу, что нам надо ставить в Армении своего человека во главе МВД. Армянина, но отсюда, из Москвы. Но наш Генеральный почему-то с этим медлит. Может быть, эта история с памятником Ленину подвигнет его на то, чтобы к моему мнению прислушались?

– Я постараюсь переговорить с Леонидом на эту тему, – пообещал Суслов, после чего вернулся к главной теме их разговора:

– Как вы собираетесь арестовать этих парней, если знаете только о месте пребывании одного из них?

– Значит, все идет к тому, чтобы заняться именно этим парнем. Тем более, что его арест выгоден нам, как с оперативной точки зрения, так и с политической – он не вызовет столь бурной реакции в Армении, как арест сына видного тамошнего скульптора. Повторюсь: мы люди не кровожадные, мы хотим только одного – чтобы восторжествовала справедливость и никому было бы неповадно поднимать руку на Ленина, даже в виде памятника. И вообще я согласен с вами, Михаил Андреевич, в части того, что отдельные республики ведут себя слишком независимо, а некоторые попросту нагло в отношении матушки России.

– Не боитесь, что вас могут обвинить в великодержавном шовинизме?

– Не боюсь, поскольку с некоторых пор понял, что этот страх может нанести вред не столько лично мне, сколько всему нашему обществу. Это, кстати, одна из причин наших непростых отношений с Андроповым.

– И моих тоже, – заметил Суслов, но углубляться в эту тему не стал и спросил:

– Как вы собираетесь прищучить этого отпрыска цеховика – у вас для этого в Узбекистане есть свои люди?

– Надеяться на тамошнего министра Яхъяева я бы не стал. Но в первых заместителях у него ходит Давыдов – человек, который мне кое-чем обязан. В 68-м, когда он был вторым секретарем Бухарского обкома, именно я направил его на службу в МВД, чтобы иметь там своего человека. Вот с его помощью я надеюсь решить эту проблему.

– А вы учитываете, что замом в тамошнем КГБ работает армянин – Мелкумов? – спросил Суслов.

– Естественно, и это несколько усложняет нашу операцию. Но, как говорится, на то и щука в реке, чтобы карась не дремал.

– Ну, что же, пожелаем нашему карасю не оказаться в пасти у щуки, – произнес хозяин кабинета и бросил взгляд на настенные часы.