– Но ведь ее имя передала Йену Дрюитту Грета Йейтс, а это значит, что сама ваша внучка не искала с ним встречи, – заметила сержант.

– Не важно, как она с ним встретилась. Какое отношение их встречи могут иметь к его смерти?

– У нас нет ответа на этот вопрос, – признался Линли.

– Но мы над этим работаем, – добавила Хейверс. – Понимаете, получается, что здесь всё и вся взаимосвязано: мы поговорили с вами о Йене Дрюитте, и вот вы уже беседуете с Деной Дональдсон, которая живет в одном доме с Финнеганом Фриманом, который, в свою очередь, помогал Йену Дрюитту в лагере. Йен Дрюитт встречается с вашей внучкой, а она, в свою очередь, – близкая подруга Дены Дональдсон.

– Количество таких совпадений просто невероятно, – заметил Линли.

– Я легко могу объяснить свое место во всем этом, – возразила Рабия. Подмышки у нее тоже вспотели. – Мне надо было обсудить с Деной некое недопонимание. Я посчитала, что это она использует нашу фамилию для встреч с Йеном Дрюиттом.

– Почему? – спросила Хейверс.

– Мне показалось это логичным, потому что они с Миссой были близкими подругами.

Линли рассматривал ее откровенно оценивающим взглядом. Рабия обратила внимание на цвет его глаз – карий. «Странно для блондина», – подумала она. В доме повисла тяжелая тишина. Мимо проехала машина, и в окно донеслись раздражающие звуки рэпа.

– Не могли бы мы еще раз вернуться к вероятности того, что ваша внучка встречалась с диаконом по причинам, отличным от тех, которые она вам сообщила? – сказал наконец Линли.

«Святый истинный Боже, – подумала Рабия, – да он мягко стелет…» Она мгновенно напряглась.

– Мы люди далекие от религии, если вы это имеете в виду. Я не могу представить себе, чтобы Мисса обсуждала с ним Иисуса, Троицу, загробную жизнь или что-то еще, связанное с религией.

– В машине мистера Дрюитта обнаружены презервативы. Открытая коробка, в которой не хватает нескольких штук.

– Вы хотите сказать, что между ним и Миссой была связь?.. Нет. В это невозможно поверить. У Миссы давно есть молодой человек в Айронбридже, но даже если б его не было, она повернута на том, что замуж должна выйти девственницей. Я знаю, это старомодно, но это так.

– Иногда девушки так делают, – согласилась Хейверс. – То есть я хочу сказать, что они говорят, что сохранят чистоту или что там еще до тех пор, пока… ну, вы меня понимаете.

– То есть она нашла диакона привлекательным и решила с ним переспать? Это не в ее характере.

– Нам придется с ней поговорить. Думаю, вы это понимаете, – сказал инспектор.

Рабия понимала это слишком хорошо. Но меньше всего на свете она хотела, чтобы этот разговор состоялся. Корабль ее семьи и так уже достаточно потрепан жизненными бурями.

– Прошу вас, не надо, – попросила она. – Ей нечего вам сказать. Этот бедняга, который умер… Это не имеет к ней никакого отношения. Как же мне вам это объяснить, чтобы вы поняли?

Она уже знала ответ на свой вопрос, едва успев задать его.

Ладлоу, Шропшир

Ясмина Ломакс верила, что настоящим источником всех проблем Миссы стала смерть ее сестры. Поскольку то, что она увидела не только смерть Янны, но и возможность расставания своих родителей, как следствие этой смерти, заставило Миссу попытаться изменить свою собственную жизнь. Однако способ, который она для этого выбрала, был обречен на провал. Только поэтому Ясмина попыталась с утра поговорить с Миссой. И только из-за этого она отменила все свои дела в клинике и отправилась в Ладлоу.

Разговор с Миссой ни к чему не привел. Проснулась Ясмина рано – впервые в жизни она порадовалась тому, что Тимоти довел себя до такого состояния, что разбудить его нельзя было даже из пушки, – и прошла в спальню дочери. Осторожно открыла дверь и остановилась в дверном проеме, рассматривая спящую Миссу и ее комнату. Ясмина задумалась, почему ее никогда не удивляло то, что комната совсем не изменилась с тех пор, когда Мисса была ребенком: все те же любимые книжки на полках; куклы, сидящие все в тех же позах на сундуке возле окна; набитый опилками медведь, которого давным-давно назвали Иши Биши по причине, которую сейчас уже никто не помнил; шкатулка с драгоценностями на комоде. Когда ее открываешь, пластмассовая балерина начинает танцевать на зеркале под «тему Лары»[192], эту хвалебную песнь обреченной любви, каждый раз подчеркивая, что страсть всегда ведет к катастрофе.

Ясмина открыла шкатулку, прислушалась к мелодии и услышала, как дочь зашевелилась в кровати.

– Ма, сколько время? – спросила она.

Закрыв шкатулку, Ясмина ответила:

– Нам с тобой надо поговорить. Ты спустишься на кухню и выпьешь чаю или поговорим здесь?

Мисса перевернулась на спину. Глаза ее уставились в потолок, и на мгновение Ясмина испугалась, что она вообще не станет разговаривать. Но потом девушка села и сделала глоток из стакана, стоявшего на прикроватной тумбочке.

– Давай здесь, – сказала она.

Ясмина вытащила стул из-под письменного стола и подвинула его ближе к кровати.

– Твоя бабушка рассказала мне, что к ней приходили из лондонской полиции, – начала она. – А еще она рассказала, о чем вы с ней говорили. – Ей показалось, что лицо Миссы стало жестче, но она не остановилась. – Обычно люди не общаются со священниками, когда хотят уйти из колледжа, Мисса. Поэтому я хочу знать правду.

Мисса отвернулась и посмотрела в окно, как будто хотела присоединиться к птицам, чирикающим на улице. Она ничего не сказала.

– Я не понимаю, почему ты вдруг решила, что не можешь со мной поговорить. У тебя что-то случилось. Я это вижу. Что-то помимо колледжа заставило тебя искать этого человека. Но почему ты…

– А почему бы тебе самой не рассказать мне, что, по твоему мнению, произошло? – резко прервала ее Мисса. – Потому что со своей стороны я вижу, что ты никак не хочешь признать того, что я на тебя не похожа. Я не хочу, чтобы у меня жизнь прошла так же, как у тебя, а ты не можешь с этим смириться.

Ясмине показалось, что ей дали пощечину.

– Это неправда.

– Неужели? Да ты просто осмысли тот факт, что не можешь оставить меня в покое. Вот ты опять хочешь поговорить об этом… – дочь сделала жест пальцами, как будто взяла последние три слова в кавычки, – когда я уже сто лет назад попыталась объяснить тебе: то, чего я хочу в этой жизни, не похоже на то, чего для меня хочешь ты, и мы с тобой никогда по этому поводу не договоримся.

– Тогда скажи мне еще раз. Чего ты хочешь?

– Ну что, опять говорить об одном и том же? Ты уже забыла?.. Ладно. Повторю еще один раз. Я хочу быть женой, матерью и вести простую жизнь, поддерживая любимого человека и наших с ним детей. А так как подобное не может удовлетворить тебя даже на мгновение, значит, со мной что-то не так. А не так со мной было то, мам, что мне не хватало смелости быть такой, какой хочу я, а не такой, какой хочешь видеть меня ты. Именно поэтому я и общалась с мистером Дрюиттом, понятно?