Авраам Линкольн, бывший профессиональным юристом, доказывал еще в своей первой инаугурационной речи, что Союз был создан раньше, чем возникли сами штаты, что Союз вечен и неразрушим, что «в соответствии с законом ни один штат не может самостоятельно выйти из Союза, что подобные решения и постановления не имеют законной силы, и что акты неповиновения власти Соединенных Штатов… являются мятежными…»[1549].

Начатая за «сохранение Союза», Гражданская война неизбежно должна была стать войной за свободу, за ликвидацию позорного института рабства[1550].

В начале 2000-х годов в американской историографии произошел подъем новой волны ревизионизма, появление работ, написанных с односторонних позиций защиты рабства, особой цивилизации Юга. Прославление лидеров Конфедерации сопровождалось потоком идеализированных биографий Дж. Дэвиса, Р. Ли, А. Стефенса и других видных южан. Историки-южане пытаются доказать, что в войне прав был Юг, а не Север. В работе Уолтера Кеннеди в соавторстве с Бобом Харрисоном «Мифы рабства»[1551] вина за развязывание конфликта возлагалась на фанатиков-аболиционистов, они доказывали, что утверждения аболиционистов о греховности и порочности рабства не соответствовали действительности.

Книга братьев Джеймса и Уолтера Кеннеди «Юг был прав» была написана с позиций Юга и в защиту Юга. Авторы подчеркивали, что после того как Юг провозгласил свою независимость, войска северян вторглись в его пределы, не оставив южанам выбора, как только защищать самих себя. После поражения Юг превратился в колонию Севера, к чему северяне стремились с самого начала. Поэтому авторы считают мифами, созданными янки, что война велась за сохранение Союза или за освобождение рабов. Янки были заинтересованы в такой интерпретации войны, которая позволила бы им скрыть свои преступления против южан, их пропаганда оказалась более искусной, чем южная[1552].

Из книг профессиональных историков мифы «старого Юга» проникали в публицистику и СМИ, становились частью современной ментальности южан. Многие белые южане стремятся оправдать южную Конфедерацию и выставить Север агрессором, вторгнувшимся на миролюбивый Юг, не ради освобождения негров, а ради подавления самобытности прекрасного Дикси (неформальное название Юга). Главные пункты южной риторики: рабство не было причиной сецессии; радикальные аболиционисты являлись провокаторами, разжигая в черных ненависть к их хозяевам; южные штаты в любом случае пришли бы к отмене рабства самостоятельно; рабы были счастливы на Юге; существовали кардинальные культурные различия между Севером и Югом в такой степени, что можно говорить о существовании двух различных цивилизаций[1553].

Усиление ревизионизма в трактовке Гражданской войны бумерангом ударило по американскому обществу. Прокатившаяся в 2017 и в 2020 гг. в США волна сноса памятников южным конфедератам показала, что историческую память можно реанимировать и искажать при помощи мифов, хотя событиям Гражданской войны в США уже более 150 лет. Любопытно, что большинство американцев — 62 % (по данным службы Marist Institute for Public Opinion) выступают против сноса памятников участникам Гражданской войны в США на стороне Конфедерации. Серьезные расхождения обнаружились среди афроамериканцев, 44 % считают, что памятники должны оставаться на своих местах, 40 % хотят, чтобы их снесли[1554].

Гражданская война чаще всего является конфликтом не классовым, а именно цивилизационным, столкновением разных проектов жизнеустройства. Многое в этой войне было необычным для США: значительные территории, колоссальная протяжность фронтов, комбинированный характер операций, которые велись на суше, и на море, огромные по своей численности армии, масштаб сражений, невиданные человеческие потери, новые впервые применяемые средства ведения войны. Обе воюющие стороны широко использовали железные дороги, телеграф, воздушные шары, нарезную артиллерию, броненосные корабли, морские мины, торпеды[1555].

Война стала страшным испытанием для страны. Она была поистине братоубийственной. Это можно видеть на примере штата Кентукки. Четыре внука знаменитого лидера вигов Генри Клея сражались на стороне Конфедерации, три других — на стороне Союза. Один из сыновей сенатора Криттендена, автора знаменитого компромисса 1860 г., пытавшегося примирить враждующие секции, имел звание генерала в федеральной армии, другой — такое же звание в Конфедерации. Были разорваны многие дружеские, братские и семейные узы. У жены президента Мэри Тодд Линкольн, родившейся, как и Авраам Линкольн, в рабовладельческом штате Кентукки, семья оказалась трагически разделенной. Ее старший брат Леви и ее сводная сестра Маргарет Келлог были на стороне Союза, а младший брат Джордж и три сводных брата — Сэмюэл, Дэвид и Александр вступили в армию Конфедерации. Три ее сводные сестры Эмили Хэлм, Марта Уайт и Элоди Доусон были замужем за офицерами армии Конфедерации[1556]. Постоянные нападки на самого Линкольна враждебных ему демократических изданий, а также южной прессы, сопровождались обвинениями и в адрес его жены. Созданная радикальными республиканцами Комиссия по расследованию вопроса о ведении войны выдвинула в адрес Мэри Тодд Линкольн обвинения в том, что она передавала важную информацию тайным агентам Конфедерации[1557]. Только личное вмешательство президента помешало превращению этого дела в громкий политический скандал[1558]. Жена У. С. Гранта была по рождению южанкой. Шурин Джефферсона Дэвиса был офицером военно-морского флота Союза.