Вот и все.

— …Всегда. Я хотела убить ее всегда. Я не помню ни одного дня, в котором мне не хотелось бы убить ее. С тех самых пор, как Тео рассказал мне о ней на нашем первом сеансе.

— Вы приехали сюда, чтобы убить ее?

— Я не хотела ехать. И пыталась отговорить от этой поездки Тео. Но отговорить его было невозможно. И отпустить одного — невозможно вдвойне. Ничего бы не случилось, если бы Тео отказался от своей безумной затеи вернуть былые отношения с… этой женщиной. У меня не было другого выхода. Иначе бы этот кошмар продолжился до конца моей жизни. Одно время я думала, что все закончилось, и даже перевела дух, но… Она снова объявилась, эта его старая любовь. И выбор у меня был невелик. Убить ее и попытаться защитить свое счастье или…

— Убив ее, вы бы ничего не спасли. — В голосе Йена звучит самое настоящее сочувствие. — Тем более что той, кого вы так отчаянно ненавидели, Тео был совершенно не нужен. Проходной эпизод в череде пестрой жизни, не более. Мелкий, незначительный эпизод. Эпизодишко. Три секунды экранного времени, большего ваш герой не заслуживает.

— Может быть. Но Тео был нужен мне. Такой, какой он есть. И три секунды экранного времени я собиралась растянуть на целую жизнь. И у меня бы получилось, поверьте. У меня бы все получилось, если бы не это дурацкое приглашение в Камбоджу. Я знала, чем все закончится, еще в самолете.

— Именно там вы решили сыграть безвольную истеричную алкоголичку? Женщину, подверженную приступам безумия?

— Нет. Там, в самолете, я приняла окончательное решение убить эту женщину, чтобы навсегда избавиться от мук ревности. А детали пришлось уточнять уже здесь.

— Бронзовый леопард — тоже деталь?

— Он понравился мне. — Магда улыбнулась. — Он понравился мне в тот самый момент, когда Исмаэль вынул его из подарочной коробки.

— Но вы сказали, что Исмаэль только вертел коробку в руках.

— Я солгала, я видела, как он распаковал коробку, вынул леопарда и поставил на стол. Через минуту мальчик ушел, а мне лишь оставалось взять статуэтку и унести ее с собой.

— И вы придумали историю про кота, который преследует вас?

— На то, чтобы сочинить ее, я и пяти минут не потратила. Когда много лет работаешь психоаналитиком, такие истории начинают свисать с тебя гроздьями.

— Вы ведь не пьете?

— Нет. Но промачивать горло все же приходилось. Не будь запаха — никто бы не поверил в историю о полубезумной алкоголичке.

— И как же вам удалось оказаться с убитой наедине?

— Все очень просто. Окна нашей с Тео комнаты выходят в сад. И я видела все, что происходит там. Оставалось только дождаться подходящего момента.

— Долго же вам пришлось ждать.

— Какое-то время, да.

— А если бы Даша оказалась в саду не одна? Если бы она сразу же пошла спать?

— Последние несколько дней она ложилась спать на рассвете, а ночь проводила в саду. Уж не знаю почему… Может быть, из-за той истории с кольцом. Так было и той ночью. Когда в доме все стихло, я спустилась вниз, и мы встретились.

— В саду?

— У задней двери, она оказалась там. Сидела на стуле и, казалось, чего-то ждала. Она была очень милой и отнеслась ко мне с сочувствием. Сказала, что у нее в машине есть косячок, и мы можем выкурить его и славно поболтать.

— О чем?

— О мужчинах, о чем же еще…

— И вы переместились в «Лендровер»?

— Да. Дождь стоял стеной, а в машине оказалось неожиданно уютно. Мы еще успели покурить.

— И после этого вы ударили ее тяжелой статуэткой в висок?

— Нет. После того, как она сказала гадость о Тео. Оказывается, это очень просто — убить. Особенно тогда, когда человек не ждет от тебя никакого подвоха. От кого угодно, но только не от тебя.

— Почему же вы остались на улице, а не вернулись в дом?

— Собака. Я наткнулась на нее, когда вышла из машины. Но справиться с ней оказалось проще, чем я думала. Она была слишком стара, слишком слаба, жаль, что я не поняла этого чуть раньше.

— Чуть раньше, чем…

— Чем услышала детский плач, не очень громкий. Из-за угла появилась Лали, и мне оставалось только затаиться в кустах. И ждать подходящего момента. Но он наступил намного позже и был не совсем подходящим. И мне ничего не оставалось, как продолжить играть полубезумную Магду. И мне это почти удалось. Если бы не Анн-Софи… Когда мы отправились в ванную, вы помните, да? Она сказала мне, что видела все, что произошло. Что она спит очень чутко, а в последнее время ее вообще мучает бессонница… И что она видела все. И еще она сказала, что не выдаст меня… и будет молчать. И она молчала до сих пор… Но, видимо, теперь молчание бессмысленно.

— Что скажете, Анн-Софи? — спросил Йен.

— Ну хорошо, — после непродолжительного молчания отозвалась Анн-Софи. — Это был мой единственный шанс заполучить артефакт без всякой головной боли. Я действительно видела все, что произошло. И видела, куда эта слабовольная дура Магда забросила леопарда. Оставалось только незаметно подобрать его, пока все почтенное собрание причитало у машины. И подменить одну статуэтку на другую. Тем более что я знала, где Даша обычно хранит ключ от шкафа, это укромное местечко показала мне Лали. Ключ я потом подложила в чей-то карман, уж не помню в чей, благо здесь масса тряпок, которые остаются без присмотра…

— Зачем вам нужно было подбрасывать кому-то ключ? — Йен вопросительно приподнял бровь.

— Просто так. Для усиления интриги.

— А снотворное в комнате Шона?

— Мне дала его Магда, на случай, если вы начнете трясти меня и Зазу. Тогда нашу глухоту и слепоту легко было бы списать на чей-то злой умысел. Снотворное нам просто подмешали, чтобы мы, старые натуралисты, заснули сном праведников и благополучно проспали убийцу.

— Удивительно, но именно так я и думал. До тех пор, пока не нашел таблетки. Не проще было бы спустить их в унитаз?

— Я бы так и поступила, если бы не кошка. А когда на тебя бросается разъяренное животное — тут уж не до снотворного в кармане. И — откровенность за откровенность: как вы догадались, что убийца — Магда?

Йен снова выдержал паузу, на этот раз — самую длинную. А потом поднял вверх указательный палец и произнес:

— Мужские рубашки. Зачем это женщине носить мужские рубашки, да еще с длинным рукавом, да еще в таком жарком климате? Чтобы скрыть искусанные собакой руки. Раны, нанесенные клыками, еще можно было спрятать под слоем грязи, глины и земли. Но вечно так не проходишь. Вот тогда и возникли спасительные рубашки с длинными рукавами. Поняв это, легко было понять и все остальное. Я ведь прав, Магда?..

Магда лишь улыбнулась в ответ. Не отрываясь, она смотрела и смотрела на Тео, бесполезную и бескрылую птицу додо, и с каждой секундой ее улыбка становилась все безумнее, и Дарлинг силилась понять — играет ли сейчас Магда, как тогда, в кабинете, сидя за шторой. Или сумасшествие, которое она мастерски разыгрывала все эти дни, настигло ее — теперь уже по-настоящему…