* * *

…Они стояли на террасе второго этажа и смотрели на «Лендровер», в котором умерла Даша.

— Это ведь не я убил его? Ведь нет? — спросил Исмаэль у Дарлинг.

— Конечно, нет. Ты же знаешь, Шон умер от инфаркта, и ты никак не можешь быть виноват в его смерти.

— Когда он ударил маму, что-то произошло со мной. Как будто огонь возник в пальцах. Мама рассказывала мне о колдунах боро мангу…

— Мне тоже. Это такие же сказки, как и сказки о принцессе Афрекете. Ты ни в чем не виноват.

— Мама сказала мне, что ты останешься с нами, со мной и Лали.

— И с кошками, — подтвердила Дарлинг.

— И с кошками, да, — согласился Исмаэль. — А еще она сказала, что мы должны отправиться в одно место, в Котону… Это в Африке. Ты была в Африке?

— В Котону я точно не была. Но мы обязательно туда поедем.

— Все втроем?

— Впятером. Ты забыл о кошках.

— Я никогда не забываю о кошках, ведь я до сих пор не угадал их имен. И Лали не угадала. А ты?

— И я. — Дарлинг улыбнулась и подставила ладони под льющиеся с неба струи. — Интересно, здесь бывает что-то еще, кроме сезона дождей?

— Пойди и спроси у кошек. — Исмаэль впервые за долгие дни улыбнулся и перехватил руку Дарлинг. — Так, значит, ты не уедешь от нас?..

…Хороший вопрос для огромного пустого дома, в котором они теперь остались только втроем. Все остальные покинули его: в наручниках, как Магда, не проронившая ни слова после своей исповеди; под конвоем, как Ян и Анн-Софи (вопросы относительно их участия в оружейных поставках в Африке заинтересовали не только отставного полицейского Йена, но и кое-кого из Интерпола). Об этом в последней, очень похожей на дружескую беседе сообщил Дарлинг сам Йен. Который больше не казался ей покемоном, вонючкой и треш-дешевкой. Умный, усталый и не слишком счастливый мужик — вот кем он был на самом деле. Чем-то похожим на исчезнувшего и так и не объявившегося больше Костаса. Что было бы с Йеном, встреться он не с мертвой, а с живой Даша? Быть может, то же, что и с Костасом, а может, и нет. Дарлинг до сих пор не в курсе, знает ли Костас о смерти своей бывшей возлюбленной, но если он и узнает когда-нибудь, то точно не от нее. Дарлинг не намерена возвращаться, не намерена включать телефон: пусть этот телефон будет четвертым в списке умерших. А она — пятой: для тех, кто остался там, куда она не намерена возвращаться. Наверное, это слишком жестоко, наверное, лучше объявить себя просто исчезнувшей. Исчезнувшей здесь и всплывшей где-то в Африке, в окрестностях Котону. Та, прежняя Дарлинг никогда бы не отправилась в Котону, а именно это и собирается сделать Дарлинг нынешняя. И ее прошлая никчемная жизнь вовсе никакое не подспорье, так что лучше просто забыть о ней. А помнить о Даша, великой авантюристке и женщине, которую все любили и все ненавидели. И эта любовь, и эта ненависть были так яростны и так прекрасны, что у Дарлинг захватывает дух. И еще больше захватывает дух от того, что Даша не оставила ей никакого выбора, кроме как заменить ее саму. Сначала подле детей, а там — кто знает…

Никто.

Возможно, об этом знает Котону, но время Котону еще не пришло. Но обязательно наступит.

Именно об этом рассеянно думает Дарлинг, пока Йен рассказывает ей о досье.

Досье, собранное когда-то Даша (очевидно, чтобы обезопасить себя), по выражению Йена, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Множество фактов, множество имен, подробные схемы, подробные маршруты — эта информация сама по себе стоила не меньше, чем стоил толстячок Маву, торжественно водруженный на свое место, но намного, намного больше. Теперь-то Дарлинг понимала, почему Даша проводила ночи в ожидании гостей. Не нервном, а достаточно спокойном. Возможно, она надеялась договориться, и наверняка бы договорилась. И осталась бы жива.

Если бы не Магда.

Даша была в состоянии просчитать абсолютно все, на двадцать, на сто шагов вперед. И лишь смертельно раненную ревностью женщину она не просчитала. И это делает живую Даша уязвимой, а мертвую — живой: той, кому свойственны роковые ошибки, нелепые и нежные. Это делает живой память о ней, и эта память останется с ней навсегда.

И Исмаэль, и маленькая Лали не дадут забыть. И кошки.

…Последним, уже вслед за Тео и Зазу, дом покинула змея-Кристиан. Тихо уползла, не выпустив ни единого слова из своего безгубого рта.

Но всякий раз, когда Дарлинг оказывается в кабинете, в поле притяжения Маву, в ее голове начинают звучать самые разные тихие голоса. И они нашептывают ей, что это не конец истории, а только начало. И что все они еще появятся в ее жизни: и Костас, и Анн-Софи, и даже гнусная рептилия с английским паспортом. Возможно, даже Йен, а мягкие шаги леопарда, которые она слышала в коридоре, — уж точно. Там, в этих осторожных шагах, скрыты самые главные тайны Даша. И тайны Шона, и тайны боро мангу, и множество других тайн.

И Дарлинг обязательно до них доберется.

— …Ты ведь не уедешь, нет? — снова спросил Исмаэль.

Дарлинг посмотрела в небо и где-то в его сырой глубине увидела самолетик-камикадзе Паоло. Самолетик висел над любимым папочкиным сухогрузом, на капитанском мостике которого стояли юная коротко стриженная Джин и юная коротко стриженная Даша, а у их ног сидел совсем еще щенок Амаку.

Я не уеду от вас, нет. Теперь я дома…

Конец первой книги