руководителей ассоциации, как и Поу, был хирургом, специализирующимся на области головы и шеи, и провел закулисную работу в ее поддержку. «Американская медицинская ассоциация по праву гордится многими своими врачами, которые продемонстрировали подлинные героизм и самоотверженность и прекрасно проявили себя во время урагана «Катрина» и в последующие дни», – говорилось в заявлении.

В то же время один врач, входивший в руководство Медицинского общества штата Луизиана и знавший Анну Поу с детства, занимался лоббированием в ее пользу среди его членов. Он, в частности, уговорил их сделать взносы в фонд поддержки Анны Поу. Когда же надзорные органы заблокировали эту его деятельность, признав ее незаконной, члены общества разместили информацию о фонде поддержки Анны Поу на сайте своей организации. Там же был выложен призыв сделать телеинтервью Анны Поу отправной точкой в борьбе за признание ее невиновной.

После появления в эфире телепередачи «60 минут» интервью доктора Анны Поу Медицинское общество штата Луизиана не сомневается в том, что она проявила храбрость и мужество в невероятно тяжелых условиях и все принятые ею решения отвечали интересам пациентов. Ее недавние заявления по поводу произошедших событий красноречиво свидетельствуют о том, что она отдавала всю себя оказанию помощи больным, а также делала все возможное, чтобы они не теряли надежды – даже тогда, когда надеяться, казалось, было уже не на что.

Призыв заканчивался еще одним восхвалением «неутомимой и самоотверженной деятельности» Анны Поу во время и после урагана «Катрина».

* * *

Что здесь сыграло главную роль? Ее дрожащие губы? Умоляющий взгляд? Или тот факт, что в ее поддержку выступило, казалось, все медицинское сообщество, к которому принадлежал и коронер Фрэнк Миньярд?

Передача «60 минут» пробудила у Миньярда желание встретиться с Анной Поу, поговорить с ней за чашкой кофе и попытаться составить собственное представление о ней и ее деле. Он и раньше так поступал с обвиняемыми в преступлениях, в расследовании которых принимал участие.

На каком-то этапе он ощущал желание не ограничиваться результатами экспертизы и прислушаться к интуиции, которая, впрочем, иногда с легкостью подстраивалась под определенные политические интересы или интересы его приятелей. Как-то раз в 1990 году он в официальном заключении высказал мнение, что преступник, умерший после того, как был жестоко избит в камере его другом-полицейским, мог получить травмы, «поскользнувшись на полу».

Миньярду было уже семьдесят шесть лет. Из них тридцать один год он проработал на выборной должности коронера. Недавно его избрали на очередной срок (после того, как он подал в суд на своего единственного конкурента, в результате чего тот был ограничен в правах). И все же собственный имидж и общественное мнение продолжали много значить для Миньярда. Акушер-гинеколог по специальности, он когда-то пошел в медицину под влиянием одной католической монахини, собираясь посвятить свою жизнь «делу служения страждущим». Он отказался от весьма выгодной должности врача частной клиники и тем самым снискал уважение значительной части горожан. В течение нескольких десятилетий он вскрывал трупы в подвале украшенного колоннами здания уголовного суда, а в свободное от работы время, надев ковбойские сапоги, играл на трубе в джазовом ансамбле на городских благотворительных мероприятиях. Он хранил постеры, изображающие его в молодости: на них он в белоснежном костюме исполнял какую-то композицию, стоя на дамбе. Миньярд с удовольствием подписывал их заглядывавшим к нему журналистам.

Он гордился своим офисом и его историей и любил объяснять, что слово «коронер» означает «хранителя короны», то есть человека, представляющего интересы монарха, в том числе финансовые, при расследовании уголовных дел, связанных с чьей-либо внезапной и подозрительной смертью. «Об этом написано в Великой хартии вольностей», – говорил он. Миньярд считал, что его работа существенно отличается от работы судебных экспертов и патологоанатомов, которые делают выводы о причинах и обстоятельствах чьей-то смерти, основываясь на сугубо формальном, научном подходе. Что же касается его, Миньярда, то он, по его убеждению, занимая выборную должность, обязан был смотреть на вещи шире и в силу своего особого положения учитывать то, как сделанные им выводы будут восприняты обществом.

После передачи «60 минут» Миньярд получил много звонков с вопросами, почему он занимался расследованием событий в Мемориале и почему генеральный прокурор штата так враждебно настроен к Анне Поу – «хорошей, доброй женщине». Миньярд знал, что его близкий друг Джон Кокемор, который когда-то был его подчиненным, выступил в телепередаче «60 минут» на Си-би-эс и в других СМИ в защиту Поу и Мемориального медицинского центра. В конце концов Фрэнк Миньярд предложил адвокату Рику Симмонсу привезти Анну в его офис.

Поу сидела за столом напротив Миньярда. На столе лежала Библия, на стене кабинета висело распятие. В первые же минуты разговора собеседники выяснили, что у них много общих и друзей. Затем заговорили о членах большой католической семьи Анны Поу, со многими из которых Миньярд был близко знаком. Они поделились воспоминаниями о покойном отце Анны, семейном докторе, который был очень добр к Миньярду и, когда тот открыл практику как акушер-гинеколог, направлял к нему людей.

Разговор продолжался примерно час, и Анна Поу буквально околдовала Фрэнка Миньярда. Он нашел ее «очаровательной, блестяще воспитанной женщиной с прекрасными манерами, настоящей южной леди». Анна рассказала Миньярду, что пыталась облегчить боль и страдания пациентов. На встрече присутствовал адвокат Поу, так что Миньярд был достаточно осторожен и не задавал собеседнице прямых вопросов о ее действиях 1 сентября 2005 года. Ее рассказ об условиях, в которых находились пациенты и врачи Мемориала, напомнил Миньярду о том, как он сам оказался заблокирован в здании уголовного суда после урагана «Катрина». Когда уровень воды в затопленных районах города начал подниматься, Миньярд ехал на работу. Ему пришлось бросить машину и остаток пути преодолевать где вброд, где вплавь, а где и на попутной лодке. Добравшись до здания уголовного суда, он застрял там на целых четыре дня, так что ему было хорошо известно, какую ценность в такое время приобретают еда и вода и как трудно бывает заснуть, когда вокруг, где-то совсем неподалеку, гремят выстрелы.

И все же сочувствие Миньярда к Анне Поу было не таким безоговорочным, как его внешние проявления. Миньярд считал, что на ее месте он все же попытался бы спасти хотя бы Эмметта Эверетта. Он был уверен, что можно было найти способ спустить его вниз по лестнице – даже при том, что его вес составлял 380 фунтов. Миньярда также смущало то обстоятельство, что никто из умерших пожилых пациентов не получал обезболивающих лекарств до того момента, когда Анна Поу и действующие