Подлинным выражением доблести и отваги было бы воспротивиться эвтаназии тяжелых больных: надежно запереть все сильнодействующие препараты – как наркосодержащие, так и седативные; отменить все решения о непроведении реанимационных мероприятий; убедить наивных медсестер не выполнять указания, которым в обычной ситуации отказался бы следовать любой здравомыслящий человек; прежде, чем вывозить пациентов, убедиться в том, что эвакуируемым будет обеспечен надлежащий прием, а также уход и лечение в конечной точке маршрута; во всех случаях без исключения придерживаться законов и правил профессиональной этики; не допускать неподобающего поведения коллег-медиков; потребовать, чтобы весь персонал больницы, включая главного администратора, был доступен и ответственно относился к выполнению своих обязанностей; а также молиться о том, чтобы Господь помог врачам и пациентам сохранить здравый смысл, спокойствие и душевное равновесие.

То, что происходило в Мемориале, писал Бальц, напоминало фильм ужасов. Но с такими же ужасами столкнулись и многие другие жители центральной части побережья Мексиканского залива. «Наше положение не было уникальным, но наша реакция на происходящее, к сожалению, таковой оказалась, – отметил старый доктор. – В других больницах положение было не лучше, но там из него вышли с меньшими потерями. Связано ли это с ошибками нашего руководства? Давайте посмотрим на себя и оценим собственные действия и поведение. Не следует обвинять правительство в том, что оно оставило нас без поддержки, и в то же время игнорировать собственное пренебрежение своими обязанностями. Не надо ссылаться на ужас беззакония вокруг больницы – ведь внутри ее чудовищное пренебрежение законом и этическими принципами в какой-то момент, похоже, стало нормой».

В канун Нового года в одном из местных ресторанов Бальц встретил медсестру реанимационного отделения Кэти Грин и ее сестру, с которой тоже был знаком. Он поделился с Кэти своими переживаниями по поводу обвинений, предъявленных ее коллегам-медсестрам. Кэти тут же оживилась и вступила с Бальцом в спор. Нет-нет, заявила она, Шери Ландри и Лори Будо поступили правильно. И сообщила, что помогает организовывать движение в их поддержку. Бальц понял, что она искренне верит в свою правоту.

* * *

Вскоре после новогодних праздников Новый Орлеан потрясли два убийства, широко освещавшиеся в СМИ. Один из убитых, Динеррал Шейверс, был известным джазовым музыкантом, преподавателем и – несмотря на свои двадцать с небольшим лет – уже имел детей. Он активно выступал против вооруженного насилия и занимался созданием в одной из средних школ музыкальной группы с участием неблагополучных подростков. Его убили, когда он забирал из школы своего приемного сына, который незадолго до этого позвонил ему и попросил о помощи. Хелен Хилл, вторая жертва, была выпускницей Гарвардского университета и независимым кинорежиссером. Она совсем недавно вернулась в Новый Орлеан – ей пришлось на время покидать город, поскольку ураган «Катрина» разрушил ее дом. Хелен застрелил неизвестный преступник, проникший в ее жилище. Все произошло в каких-то пяти футах от ее маленького сына, который только начал ходить, и ее мужа, врача, – в него также выстрелили, но он выжил. Убийство Хелен Хилл стало шестым за двадцать четыре часа в Новом Орлеане. Преступникам, которые расправились с ней и Шейверсом, удалось избежать наказания. После того как несколько свидетелей отказались дать показания против подозреваемого в убийстве Шейверса, того признали невиновным и отпустили на свободу.

Убийства Шейверса и Хилл привлекли внимание общественности. Жители города заговорили о бездействии офиса окружного прокурора и местного управления полиции. Недовольство вылилось в призывы к реформам. В 2006 году Новый Орлеан занимал первое место среди американских городов по смертности в результате убийств – 72,6 случая на 100 тысяч человек. На второй позиции находился мало кому известный городок Гэри, штат Индиана, с показателем 48,3. В 2006 году в Новом Орлеане были совершены 162 убийства, но подозреваемых арестовали всего лишь в трети случаев. Неудивительно, что и количество осужденных было небольшим. Около трех тысяч подозреваемых в совершении тяжких преступлений были освобождены автоматически – просто потому, что окружной прокурор и его перегруженные работой помощники не успевали предъявить обвинение в течение шестидесяти дней, как того требовал закон. Нередко это происходило по той причине, что полиция не могла представить офису прокурора свидетельские показания или вещественные доказательства, которые говорили бы о виновности арестованных. Отсидеть два месяца в местной тюрьме по подозрению в совершении того или иного преступления для новоорлеанцев было обычным делом. Жители города даже придумали поговорку: «Шестьдесят дней – и я свободен».

Ходили слухи, что окружной прокурор Джордан до того, как занять свою должность, никогда не работал по уголовным делам. Отдел по борьбе с убийствами пытался сделать расследования более эффективными, однако сотрудники массово увольнялись оттуда в поисках более высокооплачиваемой работы.

Какой-то священник расклеил на стенах домов вдоль главных городских улиц плакаты с библейской заповедью:

НЕ УБИЙ

Активно работавший по делу Мемориала помощник окружного прокурора Майкл Моралес не мог не чувствовать раздражения при мысли о том, сколько времени и усилий тратилось, чтобы осудить врача и двух медсестер, в то время как в городе орудовало множество преступников, угрожавших жизни и здоровью граждан.

* * *

В начале декабря, когда улицы Нового Орлеана были укутаны густым туманом, Анна Поу, направлявшаяся в одну из городских больниц, попала в пробку. Она позвонила Бренде О’Брайант: «Не знаю, успею ли я к тому моменту, когда вашего мужа повезут в хирургию».

Джеймсу О’Брайанту, продолжавшему бороться с онкологическим заболеванием, предстояла еще одна операция на лице. С момента ареста Анны Поу прошло почти шесть месяцев. Но, хотя в ее деле не было никаких подвижек, она так и не рискнула вернуться к хирургической практике и вместо этого занималась обучением других врачей и выполняла административные функции в нескольких лечебных учреждениях Батон-Руж. Ее деятельность в значительной степени была направлена на то, чтобы вдохнуть новую жизнь в медицинские учебные курсы Университета штата Луизиана – там, в частности, готовили хирургов, специализирующихся на области головы и шеи. Тем более что большинство медучреждений Нового Орлеана, где также имелись учебные курсы, все еще были закрыты.

Добравшись до больницы, Поу торопливо направилась туда, где ее должны были ожидать супруги О’Брайант. Свернув за угол, она увидела, что Джеймса на каталке везут в операционную. «Вот она! Она здесь!» – крикнул он и, приподнявшись, сел, чтобы поздороваться с Анной. Она обняла его.

«Когда операция закончится, я буду ждать вас здесь», – сказала Поу. Затем она расположилась в комнате ожидания рядом с Брендой и другими членами семьи О’Брайант. Через несколько часов, когда стало известно, что операция прошла успешно, все отреагировали