повернулись к выходу, намереваясь броситься ей на помощь.

Выражение изумления на лице Джеммы сменилось ужасом.

Невидимый зловещий цветок смерти уже распустил свои лепестки, чтобы, сомкнув их и навсегда заглушить последний крик Джеммы. Жуткий холод накрыл ее с головой, а потом сжал в чудовищных тисках, и Джемма почувствовала, что все ее органы раздавлены, и скелет, раскрошившись на тысячу кусочков, впивается в плоть. Она не успела подумать о брате или о матери, когда пустота поглотила ее целиком.

На землю густым потоком хлынула кровь.

Адам потерял сознание и упал.

Кори завыл. Он толкнул дверь, пытаясь выйти, но Коннор вместе с Чадом его удержали, и, пошатываясь от стонов и слез, они, сами не зная как, взобрались по ступенькам до большого зала кинотеатра.

Там царил густой сумрак.

Коннор щелкнул зажигалкой и разглядел несколько пустых кресел.

Не было слышно ни звука, кроме его собственных всхлипываний.

Они вовсе не были уверены в том, что глушитель в кино работает, и еще меньше в том, что они здесь одни.

72

– Птенчик мой! – крикнула Лена Морган гнусавым голосом. – Это ты выключил рубильник?

Лена лежала с маской на лице. Днем у нее была тяжелая голова, она испытывала усталость, лицо выглядело изможденным, ей явно пора было съездить в Бостон к своему пластическому хирургу на пару инъекций ботокса. Она листала на своем iPad глянцевый журнал, когда свет пропал.

Л.Д.М. был на первом этаже и смотрел матч не то по бейсболу, не то по баскетболу или футболу, Лена не знала, и ей не было до него дела кроме случаев, когда он был ей нужен.

– Птенчик! Птенчик!

Она знала, что он прекрасно ее слышит, дом был большим, но не настолько, и все двери между комнатами были открыты. Наверно, он пошел проверить, что случилось, или просто прикидывается глухим. Эта манера начинала уже ее раздражать! Он прекрасно слышал грязные шутки, которые отпускали вполголоса его друзья вслед красивым девочкам, но становился совершенно глухим, когда она, Лена, произносила его имя. Иногда ей приходилось звать его по десять раз!

– Л.Д.М.! – рявкнула она уже совсем не ласково.

Снаружи мелькнула тень, и дверь комнаты стала постепенно открываться.

В темноте она увидела, как по ковру что-то приближается к ее кровати.

– Л.Д.М.? Что еще за фокусы?

Одеяло на краю кровати стало приподниматься, и Лена поняла.

– Тебе обязательно было устраивать замыкание, чтобы прийти ко мне? Милый, у меня маска, и я без смазки не могу, ты должен меня предупреждать, когда хочешь заняться любовью, мне же надо подготовиться, понимаешь?

Бугор под одеялом все увеличивался, и Лена продолжала тем же голосом:

– Тебе легко, ты мужчина, тебе не надо обо всем этом думать, у тебя тело реагирует на желание, но не забывай, что у женщин по-другому, у нас организм капризнее. Зайчик, ты меня слышишь?

Вдруг Лена подтянула к себе ноги.

– Твою ж… что ты делаешь? Ты весь ледяной!

Она ощутила, как в ее промежность медленно врезается что-то очень холодное.

– Л.Д.М., перестань, я сказала, нет. И согрейся для начала под горячим душем!

Она почувствовала, как ее резко схватили за колени, так сильно, что она не смогла даже закричать.

Холод накрыл ее всю тяжелым одеялом.

Ее бедра были раздвинуты так сильно, что затрещали.

Затем в нее врезалась сокрушительная масса и проникла так резко, что боль наэлектризовала Лену до основания черепа.

Она почувствовала, как что-то вливается в нее и набухает… набухает… Она завизжала не своим голосом. Внутренности напряглись и наконец разорвались под чудовищным давлением. Лена корчилась от боли, а холодная масса давила на нее изнутри и прижимала сверху. Она видела только мутное облако, но испытывала невероятное давление.

Лена больше не кричала.

То, что вырывалось из ее рта, было уже нечеловеческим воплем.

73

Три крошечных точки посреди темного леса. Они шагали в этом океане зелени. Итан резко поворачивал луч фонарика при малейшем звуке, всякий раз вызывая заговорщическую улыбку на лицах Тома и Оуэна.

Они шли быстро, сначала по тропинке в саду Спенсеров, потом Оуэн повел их через лес, и им пришлось замедлиться; обходить корни и уворачиваться от нависающих скал было не так просто, тем более в полной темноте. Здесь, под кронами деревьев, не было видно ни лунного света, ни северного сияния. Неровная и полная ловушек земля была совершенно темной.

Огромные стволы терялись в вышине. С наступлением ночи все оттенки померкли, остался только серый лес, чье нутро шелестело.

Они миновали заросли ежевики, пробирались через пни и поваленные деревья, шли сквозь камыши, когда Оуэн скомандовал поворачивать на запад. Он иногда останавливался, не находя в темноте нужных ориентиров.

– Не торопись, – говорил Том.

Но несмотря на мягкий тон, его голос выдавал нетерпение. У них было мало времени. Том просто умирал от тревоги. За свою жену, за детей.

Пот тек по ним ручьями, когда они добрались до оврага, по дну которого пробегал тихий ручеек.

– Мы у входа в овраг, – сообщил Оуэн. – Еще десяток метров, и где-то четверть часа мы сможем не опасаться волн.

– Но я не вижу никаких скал, – удивился Том.

– Они там есть, правда, за этими деревьями, в темноте их не видно.

Итан не стал больше ждать.

– Пойдемте. Нам еще забираться на гору Венди, на это тоже нужно время.

Лейтенант жалел о многом. Список того, что он хотел бы успеть сделать до блэкаута, рос с каждой минутой. Он явно оказался не на высоте. Был недостаточно прозорлив, недостаточно старался. Прекрати уже самобичевание! Сейчас не время!

Отпустить Алека Орлахера с напарником, взяв обещание, что они отправятся к Шнурку перезапустить сигнал, было явной ошибкой. Непростительной наивностью. Как он мог поверить, что Алек не воспользуется такой прекрасной возможностью слинять? Это было слишком поспешным решением…

В конце концов, Орлахер приехал специально для этого… И он играл в открытую, признал свою ответственность. Тогда почему он не взял трубку? Ты прекрасно знаешь.

Надо смотреть правде в глаза.

Но, может, у них получилось!! Может быть, в городе больше нет Эко! В конце концов, как он мог бы проверить? Ведь они сами прошли сейчас пару километров, не встретив ничего подозрительного.

– Я знаю, кто стоит за всем этим, – начал он, поняв вдруг, что никто кроме него не знает правды.

Том остановился.

– Как давно?

– Я узнал буквально только что.

Том снова зашагал, и Итан рассказал ему все, что слышал из уст Алека Орлахера, пока они шли по мягкому ковру