мира вынуждена будет рухнуть, перевернуться, чтобы дать место принятию иррационального.

– Нет, они же не обрушились на город, быть того не может… Чтобы они были повсюду и в таком количестве… Нет-нет, ну они бы просто смели всех на своем пути.

На Черч-стрит в одном из окон задвигались огоньки свечей и карманных фонариков. Затем они прошли мимо пары, которая стояла у машины.

– Вернитесь домой! – скомандовала им Эшли.

– Все сломано! – причитал мужчина в панике. – Машина не заводится, с телефоном что-то странное, и ничего не работает! И у всех соседей слышны какие-то вопли!

– На улице небезопасно, спрячьтесь дома!

– Почему? Угроза терактов? – спросила женщина.

– Делайте, что я вам говорю! – занервничала Эшли.

Невдалеке из очередного дома послышался сдавленный крик. Пара застыла на месте, а затем поспешила восвояси.

– Началось, – подтвердила Оливия.

Эшли оглядывалась по сторонам, светя фонариком. Оливия остановилась, положив руку ей на кисть.

– Успокойтесь.

– Значит, все, что Итан рассказывал, правда?

– А вы все еще сомневаетесь?

– Я не знаю.

Она тяжело дышала.

– Эшли, вы позволите мне обращаться к вам по имени? Вы должны сохранять хладнокровие. Я не знаю всех причин, по которым вы пошли в полицию. Но сейчас вам нужно собрать все силы и сохранять профессионализм. То, что мы можем увидеть… возможно, станет испытанием для всех наших старых представлений о мире. Но вы должны справиться. Вы нужны мне и моей маленькой дочери. И сыну, который где-то в городе.

Эшли кивнула.

– Я с вами.

Но она нервно сглатывала, и взгляд ее беспокойно бегал по сторонам.

Оливия потянула ее за руку, и они снова зашагали так быстро, как только могли.

– Погодите, мне нужно посадить Зоуи.

Эшли протянула руки.

– Давайте я ее возьму.

– Нет-нет, все хорошо, мне просто надо на минутку дать спине отдых.

– Не бойтесь, я вас не подведу. Я справляюсь.

Она действительно несколько оправилась. Принимать решения и вести за собой – это было ее полицейской привычкой, второй натурой, и она снова почувствовала себя в седле.

С террасы дома на другой стороне улицы послышался жуткий вопль, в котором уже не осталось почти ничего человеческого. Эшли метнулась было в направлении крика, но Оливия ее задержала:

– Знаю, что это ваша работа, но если вы собираетесь идти на каждый тревожный сигнал к каждому дому, так мы никуда не дойдем. Они повсюду, Эшли. Надо выбирать. Я пойму, если вы оставите меня, чтобы помочь этим людям, но в таком случае прошу оставить мне это.

Она указала на глушитель.

– Простите, но я должна думать о детях, – сказала она, оправдываясь.

Эшли посмотрела на скрытый во мраке фасад дома и тяжело вздохнула.

– Я пообещала, что присмотрю за вами. Дайте мне Зоуи, не стоит здесь оставаться.

Вдруг Оливия почувствовала, что у нее течет из носа. Не успела она достать платок, как капля упала ей на губу.

– Эшли! Включите глушитель! Немедленно!

Это была кровь.

70

Рон Мордекай отлично выполнил свою дело. Просто ювелирная работа!

Щеки миссис Костелло снова заблестели розовым, тонкие примочки под веками создавали впечатление глазных яблок, хлопок в щеках придал им объем, компенсируя обезвоживание и потерю мышечного тонуса.

Эльвира Костелло уже пять дней как была мертва! С мышечным тонусом определенно можно было попрощаться! В теле ее было не больше упругости, чем в пакете молока.

Но Рон Мордекай умел обращаться с женщинами. Подводка, румяна, немного помады, и оставалось только одеть тело. Родственники не отличат ее от спящей.

Рон, конечно, прекрасно понимал, что миссис Костелло совсем не спит. Сердце и остальные органы плавали в бульоне из химикатов, которые должны были замедлить процесс разложения, чтобы дать родственникам попрощаться с умершей.

Рой не совершал чудес, он лишь замедлял время. Никто не может избежать смерти, но хороший бальзамировщик способен сохранить видимость жизни.

Он снял латексные перчатки и выбросил их в ведро. На сегодня достаточно. Рону не терпелось оказаться в постели и почитать газету перед сном.

Он повернулся спиной к операционному столу.

В эту секунду взорвались все лампочки.

Как только прошло первое удивление, он попытался нащупать на каталке зажигалку, но вспомнил, что она осталась на втором этаже, в кабинете. Очень досадно. Он мог включить аварийный генератор и даже найти его на ощупь, но с разбитыми лампочками толку от этого будет немного. И тут Рон вспомнил о ручке с фонариком – подарке внука Стивена. Он пользовался ею для записей, она должна быть где-то среди бумаг, в ногах миссис Костелло.

Он нащупал ручку и включил фонарик, который засветился маленьким белым огоньком.

Как раз достаточно, чтобы найти путь наружу.

К несчастью, Рон Мордекай не заметил, как грудь Эльвиры Костелло медленно вздымается у него за спиной. Как поднимаются веки и выпадают из-под них примочки. Густая желтая жидкость потекла изо рта умершей все усиливающимся потоком.

Рон поднял перед собой ручку, подсвечивая дорогу.

Эльвира Костелло наклонилась и неожиданно стремительным движением прыгнула на свою жертву. Швы разорвались, обнажая серые зубы.

Рон потратил добрых полчаса, полируя и крася ногти, пока они не приняли тот же розоватый оттенок, что и губы. Те самые ногти, что теперь выцарапывали ему глаза и разрывали щеку в жуткой тишине, нарушаемой лишь стонами Рона Мордекая.

Щека порвалась почти до уха.

Продолжение было еще хуже.

71

В ресторане играла легкая мексиканская музыка, и запах перца и специй усиливал это ощущение легкости, но Джемма чувствовала себя выбитой из колеи. Она достаточно хорошо знала Оливию, чтобы распознавать страх в ее голосе. А внезапность, с которой прервался их звонок, только подтверждала серьезность ситуации.

Мальчики не понимали, почему они вдруг должны уходить так быстро, и Джемме пришлось чуть ли не силой выталкивать их на улицу. Адам Лир, который присоединился к их компании после того, как позвонил узнать, как у нее дела, наклонился к Джемме:

– Это из-за меня?

– Нет. Тебе следует вернуться домой. Мальчики, в машину, быстро!

– Но, Джемма, – запротестовал Чад, – нормально же сидели!

– Он прав, – вмешался Коннор, – почему нам нельзя один раз посидеть и расслабиться? Не так уж часто нам везет спокойно отдохнуть!

Кори, который лучше других умел уловить оттенки в голосе сестры, был серьезнее других:

– Джем? Что-то не так?

– Оливия хочет, чтобы мы вернулись, там что-то случилось, я почти уверена.

Адам Лир взял ее за руку.

– Я могу помочь?

– Нет, прости… Я тебе позвоню.

Больше никто не проронил ни слова. Джемма с мальчиками в спешке уселись в «Датсун», и девушка завела