– Петрович, скройся! – Я легонько щелкнул кота по любопытному носу, и тот с обиженным мявом укрылся в мягком чреве дейпака. Раздражающее шипение в правом ухе сразу исчезло. – Блин, вот это мерзость! В такую погоду только дома сидеть… С пивом и рыбкой, а, Петрович?

Кот на соблазнительный образ большой кружки с шапкой пены над золотистым напитком и хорошо засушенной воблы не повелся и высовываться не стал. Совершенно правильно, между прочим. Я мужественно шагнул на улицу, пробив телом сплошную стену дождя. Налетевший откуда-то резкий порыв ветра чуть было не заставил меня поскользнуться, так что пришлось прибавить скорости, выдерживая направление на лабораторию. В жилом боксе делать было особо нечего, а тут хоть с Галей пообщаюсь. А если повезет, то и с лаборантками. Я ухмыльнулся, представив, как вламываюсь в святая святых биологичек, прямо как был, в грязных сапожищах, оставляя жирные следы и потеки. Петровичу идея понравилась – он традиционно разделял мою неприязнь к некоторым представительницам прекрасного пола, чисто из мужской солидарности, так сказать.

Против ожидания долго искать Галю не пришлось – та сама промчалась мимо нас, едва я вырвался из шлюза, по случаю непогоды врубившего режим санобработки. Так что мои мечты увидеть, как ехидные лаборантки моют изгвазданный пол, так и остались мечтами – на подошвах после этой процедуры не задержалось ни единой частицы грязи.

Водрузив дейпак на стойку вахты, я кивком поприветствовал возившегося здесь же Вениамина и как бы между прочим поинтересовался:

– Вень, чего это с ней? Вожжа под хвост попала?

– А, не обращай внимания! – отмахнулся техник, по извечной своей привычке зубами перекусывая какой-то провод в мешанине разноцветных внутренностей раскуроченной панели. – Большая земля вызывает, зачем – не в курсе. Сказано было начальницу позвать.

– К чему бы это? – задумчиво покачал я головой, добавляя к дейпаку шлем. – Да еще в такую погоду? Пожар у них там?

– Скорее наводнение, – хмыкнул Вениамин, и выбравшийся из дейпака Петрович согласно муркнул, подтверждая его слова. – С учетом текущей метеообстановки.

– А кто вызывал?

– Да вроде секретутка Робинсона, чернявая такая.

– А, Рита! – Услужливая память выдала образ брюнетистой стройняшки-латиноамериканки, и я восхищенно прищелкнул языком. – Горячая штучка. Шефа вполне можно понять.

– Ото ж! Но моя Верка лучше.

– Ага, только язва!

– У всех свои недостатки, – философски пожал плечами техник. – Ты вот, например, с котом разговариваешь. И с дельфинами, ходят слухи.

– Ну, это лучше, чем с оптоволокном беседовать! – парировал я.

Веня открыл было рот для ответной отповеди, но возразить не успел – вернулась Галя. Вид она имела растрепанно-озабоченный, впрочем, как и всегда. Правда, на этот раз в ее глазах читалась легкая тревога, которую почуял даже Петрович – рыжий подлиза принялся тереться о ее руку, успокаивающе урча в процессе. Погруженная в мысли девушка машинально ответила на поцелуй, провела ладошкой вдоль кошачьего хребта и побрела в глубь коридора – судя по направлению, к своему рабочему кабинету.

В два шага догнав Галю, я приобнял ее за талию и пошел рядом.

– Радость моя, что случилось?

– А? Да ничего серьезного… Робинсон вызывает. Срочно затребовал отчет о проделанной работе. У тебя сегодня как с результатом?

– Да вроде все в порядке. Перешли к абстракциям, как и планировал. Варька дружить с большой рыжий Галя.

– Что, уже? – сделала Галина большие глаза. – Быстро вы! Я думала, неделю возиться будете.

– С чего бы? – удивился я. – Афалины все-таки полноценные разумные существа, вся проблема в коммуникации. Да и не проблема это, если подумать. Если бы не резкое отличие среды обитания, давно бы уже язык освоили. Просто самые элементарные вещи приходится разбирать по косточкам. Но эмоционально они очень на нас похожи. Петрович, брысь!

Кот обиженно мяукнул и метнулся вперед – дорогу к Галиному кабинету он уже давно выучил наизусть и под ногами путался по извечной кошачьей привычке. Насколько я сумел понять из сумбура, царившего в его голове, все кошачьи считают это дело своим прямым долгом – контролируют, как бы бестолковый человечишко не заблудился.

– Вот это меня и пугает, – вздохнула девушка. – Боюсь, после полноценного контакта с человечеством жизнь афалин очень сильно изменится. И не факт, что в лучшую сторону.

– Все равно этого не избежать. – Нелетная погода настроила меня на философский лад, соответственно тянуло порассуждать о высоком. – Рано или поздно, но это произошло бы. Даже если мы сейчас прекратим все работы по проекту, боюсь, ничего не изменится. Так даже лучше – по крайней мере, информация не просочится в СМИ, и работать с афалинами будут только специалисты.

– Быстро же ты свое мнение переменил! – попеняла Галя. – Не ты ли собирался устроить шумиху вокруг открытия? И ради чего – ради славы!

– Вовсе нет, – отперся я, – слава – это побочный эффект. Если ты забыла, я о нашей безопасности пекся.

– Ну и спекся в конце концов! – фыркнула девушка. – Ладно, пойду собираться.

– Куда?

– Да на Флоранс же! Ты чем меня слушал, а, Денисов?!

– А что, по видеосвязи не судьба доложиться? Ты погоду видела?

– Клаус сказал, это несущественно.

Ну и как спорить? Прав пилот, катеру-атмосфернику с мощной силовой установкой на любую бурю плевать с высокой колокольни. Это в море я бы Галю не выпустил, а так почему бы и нет? Вернее, на каком основании не пущать?

– Думаешь, успеете до конца рабочего дня?

– Ты же прекрасно знаешь, что он у нас частенько не нормирован. – Галя остановилась у двери с табличкой «Мл. научн. сотр. Рыжик Г.Ю.» и привычно приложила инфор к замку. Створка бесшумно уехала в стену. – Короче, Денисов! Иди и не нуди! Я лечу не одна. Со мной Вера и два Охотника. Ну и Клаус, естественно. Обратно сегодня можешь не ждать, разрешаю позвонить часа через два. Все, свободен!

Система тау Кита, планета Нереида,

21 февраля 2538 года, вечер

Несмотря на решительный Галин настрой, проводить ее мы все-таки напросились, но много времени это не заняло. Потеряв из вида мгновенно скрывшийся в пелене дождя катер, я потоптался в нерешительности под козырьком диспетчерской и нехотя направился к жилому блоку. Лить, кажется, стало чуть слабее, но на видимости это никак не сказалось, если учесть набежавшие сумерки. Если бы не ноктовизор, по дороге ноги бы переломал однозначно. Петрович с головой укрылся в дейпаке, так что от него тоже особой помощи не было, разве что он то и дело подгонял меня мысленно – шум дождя и завывания ветра делали любую попытку голосового общения бесполезной.

Продравшись наконец через входной шлюз, я с облегчением сбросил дейпак и принялся не отходя от кассы сдирать с себя снаряжение. Напарник, скотина неблагодарная, сразу же умчался в хозблок и увлеченно захрустел сухим кормом. Мне же такая благодать пока что не грозила: дождавшись, когда броня немного обсохнет, я собрал ее в кучу, оставив сапоги у двери, и побрел в спальню. Кое-как запихнув пожитки в шкаф, как был, рухнул на кровать, даже не потрудившись стянуть термокомбез. Закинув руки за голову, несколько минут бездумно изучал потолок, но, как не трудно догадаться, ничего толкового так и не высмотрел. Неясная тревога не давала бездельничать, хотелось немедленно куда-то бежать и чего-то делать. В конце концов я со вздохом признался сам себе, что моя старательно лелеемая паранойя за последние полгода заметно усилилась, сдобренная изрядной долей ревности. Ведь реально мне было бы куда спокойнее, если бы я с Галей полетел! А, мля!.. Напиться, что ли?.. И погода соответствующая, не просто шепчет, а прямо-таки вопит благим матом: ужрись, когда еще такой случай выпадет!