и раздавался шум – служанки мыли котлы, отскребали столы, чистили очаг и приводили все в порядок к завтрашнему дню. Малфа вошла туда, но вскоре ее опять позвали наружу.

– Приехали какие-то люди, – доложил ей управитель. – Говорят, к госпоже.

– Кто это? – удивилась Малфа. – Мы никого не ждем.

И подумала с надеждой: может, родичи из Ладоги сами решили проведать Сванхейд? Божечки, если бы так!

– Издалека какие-то. Вроде русы, но я их не знаю.

Вслед за управителем Малфа прошла через двор и заметила у ворот кучку людей, закутанных в плащи и усыпанных снегом – они поднялись по длинной пологой тропе с внешнего причала.

– Спроси, кто там главный, как его зовут? Откуда они?

Управитель ушел и вскоре вернулся, ведя к ней каких-то двоих – мужчину и малорослую женщину. Когда они подошли вплотную, при свете факела Малфа увидела, что это совсем молодые люди – парень, ее ровесник, а спутница его, с покрасневшим от холода носом, закутанная в несколько платков и накидок поверх длинной шубы на меху, выглядит лет на четырнадцать.

– Ты – Мальфрид? – усталым голосом спросила девушка. – Привет и здоровья тебе! Мы должны повидать госпожу Сванхейд. Она, возможно, удивится, но она сама приглашала нас… то есть меня…

У Малфы закружилась голова. В густых осенних сумерках, под первым снегопадом, на самом переломе меж летом и зимой, при дрожащем факельном свете в явь вторгалась Навь, в настоящее – давно минувшее.

– Так это ты – Снефрид? – вырвалось у нее.

– Снефрид – моя бабушка, – отчасти удивившись, ответила девушка. – Она не может приехать – она умерла… Но я привезла Сванхейд вести о ее внуке, Бериславе. Он ей кланяется и надеется, что она здорова…

– О божечки! – Малфа подалась к ней. – Пойдем же скорее, пока она еще может тебя услышать!

* * *

Когда они вошли в шомнушу, Сванхейд лежала молча, с закрытыми глазами.

– Задремала, – шепнула Ита, отходя от лежанки, чтобы дать им место, и одновременно с изумлением косясь на гостью.

Откуда вдруг взялась незнакомая девчонка? Все-таки привезли какую-то из внучек Хакона ладожского? Да что-то молода – какой от нее толк?

Малфа сняла с гостьи плащ, шубу и платки, но от прочей одежды еще веяло холодом, запахом стылой речной воды и первого снега. От этого девушка в теплой, душной, тесной шомнуше казалась поистине гостей из иного мира.

Когда Мальфрид и гостья встали над лежанкой, Сванхейд открыла глаза.

– Я не сплю… О. Ты приехала?

– Привет и здоровья тебе, Сванхейд, – дрожащим голосом сказала гостья; ее большие глаза были еще сильнее раскрыты от потрясения.

– Снефрид… Я тебя ждала…

Малфа предостерегающе коснулась озябшей руки гостьи, но та ее не поняла.

– Я Вефрид… внучка Снефрид… Рада, что ты помнишь ее…

– А ты стала как-то меньше, – с удивлением отметила Сванхейд, кажется, не услышав ее. Ее глаза были обращены на гостью, но взгляд казался рассеянным. – Правда, и я тоже. Олав не узнал бы нас, встреться он с нами сейчас. И Свенельд тоже. Мы с тобой были такие рослые, статные красавицы… Из тебя вышла бы королева не хуже, чем из меня. Не знаю, сумела бы я пройти твой путь, как ты – без поддержки, без родичей…

– Сумела бы, конечно, сумела, – пробормотала Вефрид. – Я приехала… я привезла… Ты помнишь… «ведьмин камень»…

Неловкими руками Вефрид отцепила конец ожерелья от петли и сняла с него кусочек янтаря на серебряном колечке.

– Вот. – Она вложила его в безвольную руку Сванхейд, лежащую на пушистом собольем одеяле.

– Да. – Сванхейд слабо сжала пальцы. – Конечно, я помню. Я даже помню, как его нашла. На Одинсей – Одиновом острове. Странно, потом я забыла о нем чуть ли не на сорок лет! Если бы не эта девушка… Но хорошо, что теперь он у меня. Теперь мы найдем дорогу. Спасибо, что пришла за мной. Я давно тебя ждала – или ты меня, но я не могла уйти раньше. А теперь, я вижу, наши дела улажены… Продолжать их суждено другим…

Она замолчала, и Вефрид воспользовалась этим.

– Госпожа, я привезла тебе поклон от Берислава, твоего внука. Он жив, здоров, он сейчас у Анунда конунга в Озерном Доме и надеется, что у тебя все хорошо. Но ему нужна некоторая помощь…

Сванхейд не отвечала, она снова закрыла глаза.

– Пойдем, – шепнула Малфа и потянула гостью к двери. – Может, она теперь заснет. Завтра еще поговорите.

Еще раз оглянувшись от двери, они вышли, оставив с госпожой Иту. Малфа провела гостью к очагу и усадила – было видно, что той еще нужно погреться. Здесь уже сидели ее спутники, человек десять, и тот незнакомый рослый парень, что ее привел. Вроде он сказал, что ее брат…

– Надо бы их покормить. – К Малфе подошел управитель. – Каши не осталось, но есть хлеб, сало, рыба копченая…

– Да, подай что найдешь. Ну…

Малфа повернулась к гостье и еще раз ее осмотрела. Нет, никак не может быть, чтобы эта девчонка была ровесницей Сванхейд, тем более явившейся с того света.

– Ты – Снефрид? – еще раз спросила Малфа, у которой в этот вечер явь и Навь перемешались в голове.

– Да нет же! Я – Вефрид. Снефрид была моей бабкой по матери. А мой отец – Эскиль Тень.

– Ох ты! – воскликнул старик Сигбьёрн. – Этого парня я помню, в свое время он тут наделал шуму!

– Ты что-то говорила про Бера?

– Да, я приехала… из-за него. Ну и еще потому, что Сванхейд двадцать лет назад подарила моей матери «ведьмин камень»…

Время было далеко за полночь, когда в гриднице наконец стихли разговоры. Ночуя в Хольмгарде, Малфа с детьми и их няньками оставалась в Тороддовой избе, где раньше жил Бер, а теперь не было хозяев, и туда же забрала Вефрид – та уже падала с ног от усталости и засыпала на ходу. Перед уходом они заглянули в шомнушу: там горел серебряный масляный светильник, рядом на ларе сидела Ита, клюющая носом. Сванхейд лежала с закрытыми глазами. Малфа наклонилась к ней и различила тихое дыхание, даже без хрипа в груди, мучившего Сванхейд в последнее время. Правая рука ее была сжата в кулак – там лежал янтарный «ведьмин камень».

– Зайдем завтра пораньше, – шепнула Малфа.

У двери она еще раз оглянулась: на миг ей показалось, будто у ложа Сванхейд стоит еще какая-то женщина – рослая, светловолосая, – но тут же в глазах прояснилось.

И они с Вефрид ушли.

* * *

Утром Малфу разбудила Ита:

– Мальфрид… госпожа…

Малфа подняла голову;