ночи волнения в Царском Селе улеглись. Бунтующие солдаты вернулись в казармы. Генерал Гротен приказал Гвардейскому экипажу тоже возвращаться в места своего постоянного расположения.

Захватившие Царское Село революционеры отключили во дворце свет и воду. В пустом и погружённом в темноту дворце, окружённом революционными войсками, царило ощущение осаждённой крепости.

Ранним утром 28-го февраля фактически был лишён свободы передвижения и младший брат императора великий князь Михаил Александрович. По окончанию переговоров с Родзянко Михаил Александрович попытался уехать в Гатчину, но сделать этого не смог, из-за того, что все вокзалы были захвачены революционерами, а также из-за угрозы ареста на улицах Петрограда.

Полковник Б. В. Никитин пишет, что «великий князь рассчитывал, что его мог бы вывезти автомобиль председателя государственной Думы, престиж которого в эти часы был очень велик. Но Родзянко уже не было!»[1068]

Великий князь прибыл в Зимний дворец, где находились последние защитники престола, и якобы по своей воле приказал им покинуть здание из-за угрозы его разгрома революционными войсками. Между тем, имеются точные сведения о том, что войска покинули Зимний дворец вовсе не по приказу великого князя, а сам он покидал главную императорскую резиденцию тайно и вынуждено. Управляющий делами великого князя A. С. Матвеев, который все эти февральские дни поддерживал с великим князем постоянную связь, вспоминал: «В восьмом часу утра вторника 28-го февраля Н. Н. Джонсон (секретарь великого князя — П. М.) сообщил мне по телефону, что М. А. находится в квартире кн. О. П. Путятиной, на Миллионной улице, 12, так как оставаться в Зимнем дворце оказалось невозможным: караул снялся, и двери дворца открыты; сообщая об этом, Н. Н. Джонсон пояснил, что квартира кн. О. П. Путятиной выбрана как ближайшая к Зимнему дворцу, и что и сюда пришлось переходить не через улицу, а по двору Эрмитажа и дворца вел. кн. Николая Михайловича»[1069].

Михаил Александрович и его секретарь Джонсон оказались в квартире Путятиной в 5 часов утра. Как пишет B. М. Хрусталёв: «в последующие пять дней Михаил Романов, тайно скрываясь, но поддерживая тесную связь с М. В. Родзянко, проживал на квартире Путятина».

Квартира в доме 12 по ул. Миллионной принадлежала князю Павлу Петровичу Путятину. П. П. Путятин был сыном известного в русском обществе князя П. А. Путятина, человека энциклопедических знаний, мыслителя, археолога, собирателя исторических ценностей. В его имении в Бологом собирался цвет русского учёного общества. В Бологом произошло знакомство князя П. А. Путятина с молодым художником Н. К. Рерихом, будущим создателем оккультно-теософского учения. Позже Н. К. Рерих рассказывал, что именно князь П. А. Путятин оказал на него огромное влияние. Князь П. А. Путятин, как и его брат, князь М. П. Путятин, унаследовали от своей матери богатейшие угольные копи в Орловской губернии и крупное владение в Екатериноградской губернии. В 1912 году было создано акционерной общество «Копикуз», в котором князь П. А. Путятин был крупным акционером. Кроме Путятина, акционерами «Копикуза» были Петербургский международный банк и уже неоднократно нами упоминаемый Русско-Азиатский банк[1070]. В одном из философских писем Е. И. Рерих имеется указание на то, что семьи князей Путятиных «были очень близки» с великим князем Михаилом Александровичем, «и даже отречение произошло в квартире одного из них»[1071].

На самом деле утверждение об этой «близости» между великим князем и семейством Путятиных крайне преувеличено. Однако достоверно, что в 1919 году семья князя П. П. Путятина выехала за границу вместе с женой великого князя Михаила Александровича, графиней Н. С. Брасовой.

Когда великий князь Михаил Александрович и его секретарь Джонсон оказались на Миллионной д. 12, П. П. Путятина в Петрограде не было, он был в действующей армии. В квартире жила его жена княгиня О. П. Путятина (урождённая Зеленая, дочь Одесского градоначальника П. А. Зеленого). Поэтому А. С. Матвеев ошибочно называет квартиру её именем.

А. С. Матвеев вспоминал, что когда он 1-го марта утром прибыл в квартиру Путятиной, то Н. Н. Джонсон ему сообщил «об опасности, которой подвергался в это утро вел. кн., находясь на частной квартире, так как в соседних квартирах производились обыски; в квартиру кн. О. П. Путятиной лица, производившие обыск в доме, к счастью не зашли; сообщая мне об этом, Н. Н. Джонсон добавил, что в настоящую минуту М. А. находится в большей безопасности, так как, с одной стороны, вызван для охраны вел. кн. караул из школы прапорщиков, а с другой вел. кн. подписал акт, привезённый ему из Государственной Думы, в котором вел. кн. признавал необходимость конституционного порядка в Российской империи; этот акт, как я впоследствии узнал, был составлен в Царском Селе 28-го февраля Евг. Ал. Барановым, состоявшим в то время начальником канцелярии Дворцового коменданта, и кн. М. С. Путятиным, и подписан вел. князьями Павлом Александровичем, Кириллом Владимировичем и, кажется, Дмитрием Константиновичем. Как мне сообщил Е. А. Биронов, означенный акт предлагался к подписи имп. Александре Феодоровне, которая должна была расписаться от имени малолетнего наследника, но Государыня от подписи отказалась»[1072]. (выделено нами — П. М.)

К этому акту мы ещё вернёмся. Здесь для нас важно следующее: утром 28-го февраля великий князь оказывается на частной квартире, для его «охраны» вызывается караул из школы прапорщиков, после чего он подписывает акт о необходимости парламентского строя. Не трудно догадаться, что эти три обстоятельства связаны друг с другом. Также отметим, что авторами акта о необходимости введения конституционного правления были два ближайших помощника дворцового коменданта В. Н. Воейкова: начальник его канцелярии Е. А. Биронов и начальник Царскосельского дворцового управления князь М. С. Путятин, родственник хозяина квартиры, где оказался великий князь Михаил Александрович.

Таким образом, великий князь Михаил Александрович, после того как он накануне отказался предать своего брата, был лишён свободы членами ВКГД и насильственно содержался («был заперт» — по определению полковника Никитина) на улице Миллионной дом 12. Не случайно, как пишет Б. В. Никитин, уже после февральских событий, «совершенно особенное недовольство против Родзянко именно за то, что он вызвал и оставил великого князя одного — сильно высказывалось Его Императорским Высочеством в разговоре со мной»[1073].

28-е февраля. Могилёв. Саботаж Ставкой приказа императора Николая II о посылке войск на Петроград. Взаимодействие Ставки и революционного правительства

Деятельность руководства Ставки, начавшаяся сразу же в ночь 28-го февраля, после отъезда императора Николая II, привела к тому, что приказ царя об отправке войск на Петроград оказался сорванным.

Ещё 27-го февраля Николай II отдал приказ направить на Петроград значительные воинские подразделения. В 22 часа 25 минут, то есть в то время, когда император находился в Могилёве, генерал Алексеев направил начальнику штаба Северного фронта генералу-от-инфантерии Ю. Н. Данилову следующую телеграмму: «Государь Император повелел ген. ад. Иванова назначить