После этого мне становится намного лучше. В какой-то степени я даже больше не жду ответа. Мысли занимает картина того, как Кира откроет мой подарок и поймет, что в нем. Распрощавшись с подругами, я запираюсь у себя в комнате, забираюсь с ноутбуком на кровать и изучаю сайты с билетами, прикидывая, каким путем ей будет проще и быстрее вернуться. Сайты услужливо подсказывают различные вариации, путая меня еще больше.

Перехожу со страницы на страницу — и неожиданная мысль-догадка взрывается фейерверком. Возможно, из-за пожара, директриса не торопится с ответом! Документы сгорели, помещения наверняка повреждены. Мама во время одного из наших разговоров говорила, что половина здания закрыта, а часть классов распределили по другим школам. И Дэн там, в Лос-Анджелесе, говорил, что это помешает нам… Что… нам не дадут вернуться?..

Я пытаюсь вспомнить его слова, которые теперь пропитаны не просто тревогой за несдержанное обещание… Дэн сказал, что нам было бы лучше вернуться домой, но нам не дадут… и пожар…

Картинка неожиданно объединяется. Дэн и остальные кураторы пришли в нашу школу и устроили пожар. Дэн сказал, что так было нужно. Кому? Выше них только эта их Кейси. Это нужно ей? Зачем? Зачем какой-то их Кейси сжигать наши документы? Как я сразу не поняла? Было так много открытий, так много переживаний, что истина спряталась… и Дэн, получается, сделал подсказку, нарочно или нет.

24.6

Больше усидеть на месте у меня не получается. Бросив взгляд на часы, я тихо выхожу из своей комнаты и прислушиваюсь к звукам дома — подруги все еще сидят внизу и о чем-то болтают. Я не спускаюсь к ним, а прохожу дальше по коридору и тихонько стучусь в дверь комнаты Киры, а после сразу открываю.

— Это я. Не спишь? — шепчу, заглядывая в приоткрытую щель, но успеваю увидеть только то, что там светло.

— Заходи, — разрешает подруга, и я тут же проскальзываю внутрь. Кира сидит уже в пижаме на расстеленной кровати с книгой в руках, которую при моем появлении она закрывает, загнув уголок, и откладывает на тумбочку.

Не церемонясь, залезаю с другой стороны на постель и сажусь на колени, повернувшись к ней.

— Кира. Кажется, я поняла. Я хотела бы ошибаться, но это так глупо и так понятно, как мы упустили вообще… Кажется, предчувствие тебя не обмануло.

Подруга отлепляется от изголовья кровати, выпрямляясь.

— О чем ты?

И я рассказываю ей о только что сделанных открытиях. Я говорю запальчиво, проглатывая окончания и перескакивая с мысли на мысль, и подруга останавливает меня, запутываясь в рассказе. Когда Кира слышит главную логическую сцепку, ее взгляд меняется. Теперь ее глаза излучают обреченность.

— Так что, наверное, действительно нет смысла ждать ответ. Если так они зачем-то нас пытаются удержать здесь, они не дадут так просто решить вопрос с отъездом. Надо было тебя тогда отпустить, неожиданность сыграла бы нам на руку, — с сожалением говорю я, опуская взгляд, и чувствую, как подруга гладит меня по плечу.

— Кто знает. Тогда могло произойти и что-то страшное. Они способны на всё, теперь ты убедилась. Сладкоголосые, милые, втирающиеся легко в доверие.

После слов подруги я чувствую, что все не совсем так. Снова подняв взгляд, я возражаю.

— Дэн дал подсказку. Это было буквально в лоб, и если бы я немного пораскинула мозгами, поняла бы все сразу. Мне кажется, он на нашей стороне. Он что-то знает, но, возможно, ему нельзя говорить.

— И он сказал так много? — Кира полна сомнений.

Она наклоняется к тумбочке и, открыв выдвижной ящик, достает блокнот и ручку. Найдя чистый лист, подруга кладет его перед нами и начинает чертить схему.

— А что из этого мы не знали? Возможно, будь мы в другой ситуации и не зная их тайну, мы бы не связали пожар и их. Это не их изначальный план. Мы узнали все, потому что я увидела, а парни косвенно подтвердили. Зачем им это? Они кураторы и организованно отправились туда. Знали, куда идти и зачем идти. Возможно, тогда было принято какое-то решение относительно нас.

Я останавливаюсь и разглядываю схему, которая оказывается хронологией всей этой поездки.

— Школа срочно собрала всех во время каникул ради этой поездки. Предложение поступило внезапно, — напоминает Кира, обводя в очередной раз овал вокруг слова «август». — Если они связаны с организацией программы, то спешка была им на руку. Никто опомниться не успел.

Вспоминая разные детали, мы так и не приходим к единому мнению. В конце концов, это только наши додумки. Прямо при Кире я звоню Дэну, включив громкую связь, но мы слышим лишь длинные гудки, поэтому следом ему летит сообщение с просьбой о разговоре.

— Мы всю неделю после поездки особо не общались, он постоянно занят какими-то делами, а я не навязывалась, да и не до того было… —проговариваю вслух свои мысли.

— Дерек тоже притих после нашего с ним разговора. Ну, того, который ты застала, — говорит Кира, запинаясь от неловкости. — Но я не думаю, что они прочитали каким-то образом письмо для директрисы и поняли наш план. Вряд ли бы они тогда вели себя так тихо.

Анализируя ситуацию, мы решаем пока не говорить обо всем остальным, иначе кто-нибудь может случайно проболтаться. Принять факт предательства крайне сложно. Кира отдалилась от Дерека, но, перенося размышления в реальность, я готова реветь от безысходности. Предал ли меня Дэн? Я не готова принять это, даже оправдываю подсказками. Но он был человеком. Если только он не продолжил виртуозно играть моими чувствами, это точно была подсказка.

Эти мысли не дают мне долго заснуть и не отпускают даже в кошмарах, где я оказываюсь один-на-один с несчастной жертвой, свалившейся со скалы. Финальный аккорд по принятию стороны может быть сыгран завтра. И страшно представить, чем это все может обернуться.

24.7

Утром по привычке я проверяю почтовый ящик. Там все так же пусто, но теперь это уже расстраивает не так сильно, как днем ранее. План с самостоятельным отъездом во время разговора с Кирой стал вперед по приоритету. Если сделать все публично, рассказав родителям и в соцсетях, они не смогут ничего сделать, иначе их раскроют. Если же они рискнут, значит это будет что-то крайне важное для них, раз они готовы