Теперь же Беккер прислал программу и устав союза и писал при этом, что цель союза — восполнить собою недостаток «идеализма» в Интернационале. Эта претензия вызвала в генеральном совете «большую ярость, — как писал Маркс Энгельсу, — в особенности среди французов», и совет тотчас же постановил отклонить предложение. Марксу было поручено редактировать это постановление. Что он сам был до некоторой степени взволнован этим, показывает письмо, которое он написал 18 декабря «после полуночи» Энгельсу, обращаясь к нему за советом. «На этот раз Боркгейм оказался правым», — прибавил он. Его возмутила не столько программа, сколько устав союза. Программа объявляла союз прежде всего атеистическим; она требовала уничтожения всякого религиозного культа, замены веры научным знанием, божественной справедливости — человеческой. Затем она требовала политического, экономического и социального уравнения классов и полов, причем предлагалось начать с отмены права наследования; далее для всех детей обоего пола, начиная с рождения, одинаковых средств развития, то есть содержания, воспитания, обучения в различных областях науки, промышленности и искусства. Наконец, программа отвергала всякую политическую деятельность, которая не ставила своей прямой и непосредственной задачей победу рабочих над капиталом.

Маркс отозвался весьма нелестно об этой программе. Несколько позднее он назвал ее «винегретом отшлифованных общих мест», «бессмысленной болтовней, набором пустых выпадов, которые имеют претензию на то, чтобы пугать безвкусной импровизацией, рассчитанной лишь на минутный успех». Но в теоретических вопросах Интернационал, по самому своему существу, проявлял сначала большую терпимость; его историческая задача состояла именно в том, чтобы выработать из своей практической деятельности общую программу интернационального пролетариата.

Тем важнее была для Интернационала его организация, как предпосылка всякой успешной практической деятельности. Устав же бакунинского союза пытался роковым образом вторгнуться в эту организацию. Хотя союз и объявил себя ветвью Интернационала, устав которого он принимал, но желал создать свою особую организацию. Учредители его собрались в Женеве в качестве временного центрального комитета. По проекту союза в каждой стране должны были быть учреждены национальные бюро, чтобы создавать местные группы и проводить их в Интернационал. На ежегодных конгрессах Интернационала представители союза, как ветви Интернационала, желали устраивать свои публичные заседания в особом помещении.

Энгельс тотчас же решил, что это недопустимо. Создалось бы два генеральных совета и два конгресса. При первом же случае у практического генерального совета в Лондоне вышло бы столкновение с «идеалистическим» генеральным советом в Женеве. В остальном Энгельс советовал действовать хладнокровно: резкое выступление возбудило бы ненужным образом весьма многочисленных среди рабочих (в особенности в Швейцарии) филистеров по духу и повредило бы Интернационалу. Нужно ответить этим людям спокойным, но решительным отказом, сказав им, что они избрали специальную область, и нужно подождать, пока выяснится, чего они в ней достигнут; пока же ничто не препятствует тому, чтобы члены одной ассоциации были также и членами другой. Относительно теоретической программы союза Энгельс тоже нашел, что никогда не читал ничего более жалкого. Бакунин, по-видимому, сделался «совершенным ослом». Это выражение не означало, впрочем, особой враждебности к Бакунину — Маркс точно так же ругал в письмах своего преданного друга Беккера «старым путаником»; Маркс и Энгельс очень щедро награждали знакомых такими почетными титулами в своих интимных письмах.

Маркс тем временем успокоился и так формулировал постановление генерального совета, отклонявшее принятие союза в состав Интернационала, что ничего нельзя было возразить ни против формы, ни против содержания ответа. Небольшой выпад против Беккера содержался лишь в указании на то, что вопрос этот был уже предрешен некоторыми из учредителей союза, когда они, в качестве членов Интернационала, соучаствовали в решении брюссельского конгресса отклонить слияние Интернационала с Лигой свободы и мира. По существу, мотивировка отказа заключалась в том, что существование второй международной корпорации, действующей как внутри Интернационала, так и вне его, неизбежно привело бы к разрушению организации самого Интернационала.

Весьма неправдоподобно утверждение, что Беккер пришел в ярость от этого постановления. Более похоже на правду указание Бакунина, что Беккер был с самого начала против отдельного союза, но подчинился большинству членов тайного союза, стоявших за учреждение его; он хотя и желал сохранить этот тайный союз, члены которого должны были действовать внутри Интернационала и в духе его, но считал желательным непременное вступление их в Интернационал во избежание всякого соперничества. Женевский центральный комитет союза ответил на отрицательное постановление генерального совета новым предложением превратить секции союза в секции Интернационала, в случае если генеральный совет признает его теоретическую программу.

Тем временем Маркс получил встречное письмо Бакунина от 22 декабря; но его подозрительность была уже настолько возбуждена, что он не обратил внимания на этот «сентиментальный подход». Точно так же и новое предложение союза вызвало у него недоверие, но он не поддался ему и ответил исключительно по существу. По его предложению генеральный совет постановил 9 марта 1869 г., что в его задачи не входит одобрение или неодобрение теоретических программ отдельных рабочих партий. Рабочий класс находится на столь различных ступенях развития в разных странах, что его реальное движение выражается в весьма разнообразных теоретических формах. Общность действия, вызываемого Интернационалом, обмен идеями через посредство отдельных органов секций во всех странах и, наконец, непосредственные прения на общих конгрессах приведут постепенно к выработке и общей теоретической программы для всего рабочего движения. А пока генеральному совету приходится лишь считаться с тем, соответствует ли общее направление отдельных рабочих программ общему стремлению Интернационала, то есть задаче полного освобождения рабочих классов.

В этом отношении программа союза содержит фразу, вызывающую опасные недоразумения. Политическое, экономическое и социальное уравнение классов ведет, если его понимать буквально, к гармонии между капиталом и трудом, которую проповедуют буржуазные социалисты. Подлинной же тайной пролетарского движения и великой целью Интернационала является уничтожение классов. Но так как «уравнение классов» попало в программу союза, как явствует из общего смысла, только вследствие описки, то генеральный совет не сомневается, что союз откажется от этой сомнительной фразы; тогда не представится никаких затруднений к превращению секций союза в секции Интернационала. Если такое превращение последует, то, согласно уставу Интернационала, генеральный совет должен будет быть поставленным в известность относительно местонахождения и числа членов каждой новой секции.

Союз исправил вызвавшую возражения фразу в желательном для генерального совета смысле; 22 июня он известил совет, что прекращает свое существование в качестве союза, и предложил своим секциям превратиться в секции Интернационала. Женевская секция, во главе которой стоял Бакунин, была принята единогласным постановлением генерального совета в состав Интернационала. И тайный союз Бакунина тоже будто бы был распущен; но фактически он продолжал существовать в более или менее неопределенной форме, а сам Бакунин действовал