но по существу исчерпывающим образом. Тогда Швейцер осуществил то намерение, которое созрело у него еще три года назад, и предложил общему собранию Всеобщего германского рабочего союза, которое заседало в Гамбурге в конце августа 1868 г., присоединиться к Интернационалу. В силу существовавших тогда союзных законов об обществах присоединение не могло быть официальным, а заключалось в выражении солидарности и симпатий. Маркс был приглашен на это общее собрание в качестве почетного гостя, которому хотели принести благодарность от лица немецких рабочих за его научный труд. На предварительный запрос Швейцера Маркс ответил согласием, но все же не приехал в Гамбург, как настоятельно ни просил его Швейцер.

В своем благодарственном письме за «почетное предложение» Маркс ссылался на подготовительные работы генерального совета к брюссельскому конгрессу как на препятствие к его приезду, но отметил «с радостью», что программа общего собрания содержит вопросы, составляющие действительно исходные пункты всякого серьезного рабочего движения: агитацию за полную политическую свободу, за установленную законом продолжительность рабочего дня и планомерную интернациональную кооперацию рабочего класса. Но если Маркс писал Энгельсу, что в этом письме он поздравлял лассалевцев с тем, что они отказались от программы Лассаля, то, в сущности, трудно сказать, что имел бы Лассаль против этих трех пунктов программы.

Но действительный разрыв с традициями Лассаля заключался в поведении самого Швейцера на гамбургском общем собрании, когда, несмотря на горячее противодействие и в конце концов только тем, что он поставил вопрос о доверии, он добился разрешения для себя и для своего товарища по рейхстагу Фриче созвать в конце сентября общегерманский рабочий конгресс в Берлине, чтобы создать широкую организацию рабочего класса с целью забастовок. Швейцер вынес хороший урок из европейского забастовочного движения; он не переоценивал его, но прекрасно понимал, что рабочая партия, которая желает остаться на высоте своих задач, не должна допускать, чтобы стачки, возникающие со стихийной силой, протекали беспорядочным образом. Он стоял поэтому за организацию профессиональных союзов, но ошибался относительно условий их жизненности: он хотел придать им такой же выдержанно строгий строй как общегерманскому рабочему союзу, с тем чтобы они были как бы подчиненным ему вспомогательным войском.

Маркс тщетно предостерегал его от этой большой ошибки. Из переписки между ними дошли все письма Швейцера, из писем же Маркса сохранилось только одно от 13 октября 1868 г., по-видимому важнейшее из всех. Безукоризненное по форме, по искренней любезности к Швейцеру, письмо Маркса высказывает весьма существенные возражения против проектируемой Швейцером организации профессиональных сою зов; но впечатление от его критики ослабляется тем, что Маркс называет основанный Лассалем союз «сектою», которой нужно примириться с тем, что она вольется в классовое движение. В своем ответном письме, последнем написанном им Марксу, Швейцер справедливо указал, что он всегда стремился идти в ногу с европейским рабочим движением.

Через несколько дней после гамбургского общего собрания состоялось в Нюрнберге собрание союза германских рабочих союзов. И этот союз тоже понял знамения времени; большинством голосов он принял основные положения Интернационала в свою политическую программу и избрал «Демократический еженедельник» органом союза; после этого меньшинство союза исчезло навсегда. Затем большинство отклонило предложение основать рабочие кассы страхования старости под надзором государства; оно высказалось в пользу организации профессиональных союзов, которые, как это доказал опыт, лучше всего умеют оказывать поддержку престарелым и больным рабочим и странствующим ремесленникам. Этот довод был слабее указания на борьбу между капиталом и трудом, которая вспыхивала в стачках. И присоединение к Интернационалу мотивировалось в Гамбурге общностью интересов всех рабочих партий, а в Нюрнберге этот вопрос не был поставлен так резко. Уже несколько недель спустя «Демократический еженедельник» сообщил жирным шрифтом о том, что немецкая народная партия на конференции в Штутгарте постановила примкнуть к нюрнбергской программе.

Все же между общегерманским рабочим союзом и союзом немецких рабочих союзов произошло сближение, и Маркс тогда честно старался объединить немецкое рабочее движение, выступив беспристрастным посредником между Либкнехтом и Швейцером. Однако это ему не удалось. Нюрнбергские союзы, под разными несостоятельными предлогами, отказывались послать своих делегатов на профессиональный конгресс, созванный Швейцером и Фриче в Берлине. Все же конгресс оказался довольно многолюдным и привел к учреждению ряда «рабочих организаций»; они объединялись союзом рабочих организаций, во главе которого фактически стал Швейцер.

Нюрнбергские союзы, с своей стороны, на основании устава, выработанного Бебелем и ближе отвечавшего жизненным условиям профессионального движения, чем устав Швейцера, основали — названное слишком торжественным именем — «интернациональное профессиональное товарищество»; затем они несколько раз пытались объединиться и даже слиться с другим направлением, но каждый раз получали резкий отказ. Им возражали, что они первые нарушили единство и потому могут избавить себя от попытки восстановить нарушенное ими же единство предложением соглашения; если они действительно стремятся к единению, пусть входят в существующий уже союз рабочих организаций и проводят внутри его те изменения, которые считают желательными.

Не имея возможности помешать расколу внутри немецкого рабочего движения, Маркс старался обеспечить присоединение обоих его течений к Интернационалу. Ему пришла в голову мысль, ввиду того, что общество пока только очерчивало свое главное поле действия — всюду еще пока очень слабо — перенести пребывание генерального совета на следующий год в Женеву. Этому намерению Маркса содействовало также раздражение против французской секции в Лондоне, которая, несмотря на свою немногочисленность, всегда подымала сильный шум и причинила Интернационалу ряд неприятностей выражением сочувствия комедианту Пиату за проповедь убийства Бонапарта. Она также немало шумела, возмущаясь «диктатурой» генерального совета, так как он по мере сил противодействовал ее выходкам, и готовила жалобу на него для брюссельского конгресса.

К счастью, Энгельс настоятельно отсоветовал Марксу предпринять этот смелый шаг. Из-за нескольких ослов не следует, доказывал он, передавать дело людям, у которых хотя и добрые намерения и даже верное чутье, но нет умения руководить движением. Чем внушительнее становилось это движение, захватывая и Германию, тем более Маркс должен держать в своих руках. И вскоре обнаружилось именно в Женеве, что добрые намерения и одно только чутье сами по себе недостаточны.

Агитация Бакунина

Третий конгресс Интернационала заседал с 6 до 13 сентября 1868 г. в Брюсселе.

Он был многолюднее, чем какой-либо из прежних или позднейших конгрессов, но носил ярко выраженный местный характер; более половины его членов были бельгийцы. Около одной пятой составляли французы. Среди одиннадцати английских делегатов было шесть представителей генерального совета; вместе с Эккариусом, Юнгом, Лесснером также и тред-юнионист Люкрафт. Швейцарцев было восемь, немцев всего-навсего три, и среди них Мозес Гесс от кёльнской секции. Швейцер, получивший официальное приглашение на конгресс, не