Он еще долго слушал, как в темноте разливались рулады храпа Григория Тарасовича, к которому прибавилось мерное посапывание уставшего за день Федора, и все думал, думал, что же он будет делать… Как только Федор их покинет, все ляжет на его, Леонида, плечи. Поддержки ждать будет неоткуда, а способностями он обладал только в своем, бухгалтерском деле – героя Стивена Сигала или Брюса Виллиса из него никогда не получится. С этой прискорбной мыслью он и уснул.

После того, как дворника Кондратюка всю ночь «раскручивали», выяснилась масса новых деталей, связанных с таким безобидным на вид ученым секретарем. И совсем не «Дети Сварога» вызыывали сейчас негодование Визорина, этой вонючей организацией он займется потом, самое поганое было то, что Кондратюк оказался резидентом чьей-то разведки, а, судя по тому, что стажировался он в Канаде, можно было предположить, на кого он работает. То, как он умело скрылся с места происшествия, говорило о его немалой опытности, а ведь был же когда-то, судя по характеристике, тихим киевским пареньком…

Накануне Кондратюка чуть не перехватили, соседка заметила, как он входил в свою квартиру на Воронина, но пока милиция звонилась, а потом взламывала дверь, он смог каким-то образом уйти через окно, причем, что удивительно, с четвертого этажа, и опять исчезнуть в неизвестном направлении.

Да, за столько лет пребывания в институте такой кадр, наверное, мог переправить на Запад немало важных научных секретов. Из разговора с директором Института репродуктивной генетики Вахрушевым выяснилось, что именно Кондратюк был инициатором и организатором проведения конференции по трансплантологии, значит, зачем-то ему это понадобилось. И скорее всего, он не случайно оказался рядом с Кругловым, когда на того напали, а потом вместе со своим сообщником вывез из института его «дипломат», а может, и Вербицкую тоже, следы которой до сих пор нигде не были найдены. Ее исчезновение очень встревожило Москву, и это еще мягко сказано. Сюда уже прилетела правительственная комиссия, а Визорину было дано недвусмысленное распоряжение с самого верха, в контексте которого прозвучало, что если не удастся получить Вербицкую живой, то лучше ей тогда и не жить вообще, так же как и тем, кто ее упустит… Наверху уже не сомневались, что ее будут пытаться вывезти за границу, поскольку она обладала настолько ценными сведениями, что любая информированная об этом иностранная разведка сделает все, чтобы ее заполучить. Были предприняты всевозможные меры, чтобы это предотвратить: фотографии Кондратюка и Вербицкой были срочно размножены и переданы по электронной почте во все аэропорты и на железную дорогу, задействованы дополнительные люди. Пути, по которым беглецы могли предположительно пробираться за границу, сейчас спешно просчитывались. Анализируя ситуацию, Визорин со своими подчиненными остановился на том, что в западном направлении те вряд ли будут уходить – слишком большое расстояние до границы, да и охраняется она не в пример другим. А на Восток они могли идти в трех направлениях – либо в Монголию, либо в Китай, либо на Аляску, хотя туда было дальше всего. На крайний случай были предупреждены сотрудники Красноярска, Владивостока, Петропавловска-Камчатского, Магадана и Благовещенска.

Кроме неприятностей вокруг убийства Круглова и исчезновения Кондратюка и Вербицкой начали всплывать другие, не менее неприятные факты. Недаром говорят – пришла беда, открывай ворота… Оказалось, что с покойным Кругловым все обстояло гораздо хуже – поступили сведения, заставившие по-другому взглянуть на смерть начальника по режиму объекта «Озерный», погибшего якобы при исполнении… И от этих сведений дело распухало на глазах как снежный ком, обрастая новыми и неприятными деталями, показавшими, что у Круглова рыльце в пушку, да еще в каком! Моментально всплыли в новом свете события, происходившие в Озерном: смерть подчиненного Круглова – Николая Первачева, совпавшая с побегом сына Вербицкой, кровавая разборка вокруг рудника…

Утром Визорину доложили, что в кабинете Круглова в Озерном раздался взрыв такой силы, что разворотило полкрыла административного здания, имеются жертвы. Чудом остался жив полковник Сазонов, прибывший на смену Круглову. Спрашивается, кто и что пытался закамуфлировать этим взрывом? А два часа назад поступили сведения, что программист научного комплекса – капитан Евгений Шкирятов – во время работы с базой данных обнаружил по оставленным им неприметным «якорям», что кто-то входил в глобальный компьютер и скопировал с него большой объем информации, связанный с ППРГСН.

Прикинув по времени, Шкирятов вспомнил, что за несколько минут до этого в тот день в компьютерный зал с проверкой спускался сам Круглов, после посещения которого Шкирятов неожиданно уснул, чего с ним никогда не случалось во время работы. Поковырявшись в «электронных мозгах» головного компьютера, Шкирятов нашел запись о выполненной команде по очистке воздуха от постороннего газа, и понял причину своей сонливости.

Копирование информации, взрыв в кабинете, отъезд на конференцию и исчезновение там Вербицкой – все это было этапы тщательно спланированного Кругловым побега из Озерного вместе со сведениями государственной важности. Однако, видимо, он чего-то не учел и погиб от рук неизвестных лиц, личность которых устанавливается. А сведения, которые Круглов вывез с секретного научного комплекса, скорее всего, попали в руки Кондратюка и его сообщника, личность которого тоже выясняется.

Сейчас вообще шерстили всех, кто был так или иначе задействован на конференции. Из аккредитованных представителей прессы опросили почти каждого, не удалось найти только двоих. В редакции «Обновленной Сибири», от которой эти журналисты аккредитовались, про Александра Веселова сообщить ничего не смогли, заявив, что, скорее всего, это был внештатный сотрудник, работающий для газеты на общественных началах. А второй – их сотрудник – Михаил Воронов, отбыл в Иркутск в командировку. Кстати, пустая машина этого самого Воронова была обнаружена недалеко от института. То ли она была брошена, то ли оставлена специально… Коллеги Визорина в Иркутске ищут Воронова, обещая доставить его в Новосибирск ближайшим рейсом. Нельзя было упускать ни малейшей зацепки в этом деле, иначе у самого голова полетит, а до пенсии оставалось так мало…

* * *

Бурого мутило. Рита заставила его выпить полстакана водки и лечь в постель, но это не облегчило его мук. Он давно так не напивался…

Глядя на перекошенное от похмелья лицо мужа, Рита с тревогой думала о том, что же у него происходит, если он так сорвался.

Обычно Бурый не посвящал ее в свои дела, и ей приходилось о многом только догадываться. Но сейчас она хотела знать наверняка, что у него стряслось, отчего он в последние дни ходит сам не свой, и даже впервые в жизни намедни гаркнул на нее.

Она подумала о Валере, который продолжал кимарить в кухне. Можно было попытаться взять его сейчас, обессиленного и ничего не соображающего и, используя орехово-гастрономический подход, прижать к стенке и «расколоть», выжав из него все, что он знает. Рита не сомневалась, что это у нее получится, тем более, что Валера почему-то всегда побаивался ее, впрочем, как и многих других… Трусоват был парень, и как этого не видел сам Бурый, она не понимала, но вмешиваться не хотела.