не водится. Зато по склону спускались, щетинясь копьями, но определенно не собираясь их обращать против разбойников, воины кнеза; сами же разбойники, обозленные и через одного окровавленные, как раз сосредоточили внимание на распахнутом зеве штольни и застывшем перед ними единственном противнике.

И самые шустрые уже даже начали приближаться, нацеливая рогатины и вульжи.

Ну, не все же коту масленица.

Вообще-то в фантазиях, что у Хастреда звались планами, как-то так рисовалось, что ворота штольни изнутри можно прикрыть, оставив толпу долбиться снаружи. Запоздало дошло, что эти два хлипких куска дерева так и так простояли бы недолго. Но теперь и того не светило. Гоблин скакнул через дрыхнущего, походя рубанув его наотмашь по шее — скоро каждый лишний боец станет проблемой, так что пусть вовсе не просыпается. А заскочив в штольню, обнаружил, что приемный коридор, ведущий вглубь и под небольшим углом вниз, укреплен на старомодный манер немалым количеством бревен: настил под самым потолком коридора, ограждающий от падения случайных каменных глыб на голову, держался на долгой веренице похрустывающих от тяжести старых столбов-подпорок вдоль обеих стен.

Выбирать было особо не из чего, а подстегнутый возбуждением мозг услужливо подал идею — не так чтоб неплохую, но по крайней мере симпатично альтернативную большому количеству острых железок под ребра. Так что Хастред, не теряя времени, вскинул бердыш и долгими режущими движениями прошелся по полусгнившим канатам, стягивающим бревна в должных местах. А потом бросил оружие в глубину коридора, раскинул руки и ухватился за два ближайших опорных столба, отжимая их от стен на себя и вперед.

Столбы стояли крепко, что называется намертво. Вот когда не впрок пошли высокие моральные устои бабушки, которая могла бы и согрешить с каким-нибудь кобольдским водолазом, дабы пустить по наследству чудовищную силищу! Вспомнилось, как после взятия Хундертауэра Хастред взялся объяснять неучам суть физики, для чего пригласил Вово в качестве необоримой силы. Предложил всем желающим посостязаться с гобольдом в перетягивании каната, дабы уяснили, что одолеть его нереально; а потом при содействии упомянутой науки взялся за канат сам — то есть намотал его в пять оборотов на вбитый в камень стальной столб, подумал и для верности добавил еще три оборота, а потом небрежно прихватил одной рукой и предложил Вово попытать удачи. Юный гобольд вежливо изобразил усилия и удивление, когда дело у него не пошло; но потом неподалеку крикнули что-то про пирожки, и дабы перейти к исследованию этого, куда более любопытного, феномена Вово потянул канат уже не вполсвиста, а эдак осознанно. Хастреда забросило через его голову на другую сторону площади, выдранный из камня столб перелетел через него и застрял, наполовину уйдя в городскую стену, а физика сочла Гобляндию не самым благоприятным местом обитания и ушла из нее навсегда под восторженные аплодисменты зрителей.

Кстати, будь сейчас веревка и пара блоков... или полчасика, чтобы как следует прикинуть схему нагрузок и тяговых усилий... но все что было — это топот за спиной и холодеющая в предвкушении холодного острия спина.

И дождалась — в правый бок мощно и чертовски болезненно ударило, проникнув сквозь кольчугу. Видимо, стрела или арбалетный болт, копейное острие прорвало бы рану куда более широкую и болезненную, да и никакого обратного движения не почуялось. Зато новый всплеск адреналина добавил силы, и столбы с хрустом отлепились от стен, заваливаясь вовнутрь коридора. Над головой обрекающе заскрипел лишенный опоры настил, посыпалось каменное крошево, и гоблин изо всех сил метнулся в глубину штольни, пытаясь выскользнуть из-под назревающего обвала.

Снаружи завопили в бессильной ярости, но звук этот потерялся в тяжелом грохоте сыплющихся бревен и горной породы, которую потолочный настил до сих пор удерживал. Как ни быстро Хастред рванул, а сыпаться начало быстрее, тяжеленный удар в правое плечо вмиг отсушил руку, потом нога запнулась о прыгнувшее под нее бревно, и остаток пути до тупика, у которого коридор сворачивал налево, книжник летел уже кубарем, полностью потеряв управление телом. Тяжелые штуки накатывались вдогонку, но с какой стороны и как от них отбиваться — понять было сложно, осталось только прижать к груди левую руку в попытках сохранить хотя бы ее. Несколько тупых ударов в спину и бока, вспышка боли там, куда прилетело на входе, когда древко стрелы попыталось выломаться из раны, по голове тоже задело пару раз, но этим как раз гоблина не пронять... а потом Хастред обнаружил, что его волокут за ногу по каменному неровному полу. Дождавшись, пока перед глазами все перестанет вращаться, гоблин определил, что тащит его Альций, заливаясь при этом горючими слезами; а там, откуда его тело вытягивается, накапливается чрезвычайно солидный затор из бревен и каменных глыб, через который поди еще пробейся.

Только не говорите, что это был единственный вход, попросил внутренний хастредов меланхолик с сардоническим смешком. Было бы довольно иронично самозахорониться заживо, спасаясь от смерти.

- Чего ревешь? - выдохнул Хастред первое, что само прыгнуло на язык, поскольку дальше этого момента роль свою не прописывал, а в импровизации был не силен, предпочитая целыми томами заучивать и цитировать классиков.

- Боязно! - возопил маг, отпустив его ногу и вытирая рукавом ручьи слез.

- Это да. А ревешь-то чего?

Альций истово отмахнулся от толстокожего дурака и отступил в сторону, продолжая содрогаться и всхлипывать. За его спиной успел подняться на четвереньки Напукон, он дышал тяжело, но по крайней мере в слезах не тонул. Коридор, перпендикулярный входному, шел на несколько десятков шагов по прямой, заканчивался массивной клетью для спуска по вертикальной шахте, а примерно посередине отнорок вел направо, и оттуда выбивался свет. Ха. Стоило подумать, что тут, в достаточном тепле и уюте, у разбойников могут быть зимние квартиры, или по крайней мере штабные помещения.

Гоблин принялся подниматься, что удалось ему не вполне, потому что правая рука висела ветошью, стреляя болью в самом плече, а общий посев ушибов на площадь поверхности тела обещал рекордный урожай удовольствия. Немного сглаживала неприятные ощущения мысль, что превосходящим силам противника теперь колотиться о завал до морковкина заговения, но перспектива напороться прямо тут, в этом свежеобразованном склепе, на ударные части командирских телохранителей радости не сулила. Особенно с одной рабочей рукой и вспышками острой боли в боку от всякого движения.

Из освещенного отнорка, словно приглашали, вывалился один разбойник, за ним тяжело топал еще кто-то. Хастред подтянул под себя ноги, дабы вставать было сподручнее, но рыцарь опередил его, поднявшись навстречу бандиту суровым стальным големом. Альций, меч свой уронивший на пол, пока вытаскивал