Он смотрел на Ученика с великой грустью, словно у него отобрали нечто ценное, пока он на минуту отвлекся. Он не знал, что именно, и не вполне понимал свои чувства. Себя он всегда считал практичным человеком.

Гарун и Белул не сводили взгляда с противника. Окружавший их лагерь с каждым днем увеличивался.

– Проклятье, все это может плохо закончиться, – заметил Белул.

– Из тебя получился бы великий пророк, Белул. – Гарун взглянул на рушащуюся стену Либианнина, которую без труда могли проломить тяжелые машины.

Но врагу на самом деле даже не нужно было тратить на них время – хватило бы атаки объединенными силами, чтобы снести стену. У Гаруна и Хоквинда не было солдат, чтобы ее защитить, а местные отказывались помогать.

– Что все это значит, Белул? Почему они не атаковали? Почему не появился итаскийский флот? Они должны знать, что происходит. Чего они хотят, если не вытащить нас отсюда?

У него уже несколько недель не было связи с внешним миром. Последнее, что он слышал, – Эль-Мюрид якобы погиб в жестоком сражении с итаскийцами. Надежды его воспарили, подобно ликующим орлам. Он посылал гонца за гонцом, пока это не начало напоминать нескончаемую процессию рыбацких лодок, покидающих гавань, чтобы никогда не вернуться.

– Мы отрезаны от мира, повелитель, – сказал Белул. – Мир занят своими делами и позабыл о нас. Возможно, преднамеренно.

– Но если Ученик мертв…

– Повелитель, всем, кроме роялистов, полностью наплевать, сядешь ли ты когда-нибудь на Павлиний трон. Итаскийцы? Они только рады, что мы производим тут столько шума, отвлекая солдат Ученика. Но готовы ли они отдать за нас жизнь? От этого им никакого толку.

– Сжалься, о убийца иллюзий, – слабо улыбнулся Гарун.

– Вон идет Шадек. Похоже, он готов покончить еще с несколькими мечтами.

Эль-Сенусси действительно был мрачен. Гарун вздрогнул, предчувствуя дурные известия.

– Прибыла лодка, повелитель, – запыхавшись, проговорил Шадек.

– И что?

– На ней приплыл представитель Гильдии, а не кто-то из наших. Сейчас он с Хоквиндом. Он так на меня посмотрел – с грустью и болью, словно палач, готовый опустить меч на шею собственного брата.

По спине Гаруна пробежали мурашки.

– Что скажешь, Белул?

– Думаю, нам стоит поостеречься, повелитель. Похоже, мы скоро узнаем, почему наши гонцы так и не вернулись.

– Я боялся, что ты это скажешь. Жаль, что я не освоил искусство шагуна до такой степени, чтобы предсказать будущее. Неужели они в самом деле обратятся против нас?

– Их интересы не совпадают с нашими, повелитель.

– И опять-таки – я боялся, что ты это скажешь.

У Хаакена и Рескирда был такой вид, будто они стояли на краю могилы внезапно убитого друга. Рагнарсон от злости даже утратил дар речи.

Поступил приказ. После стольких лет.

Браги заставил себя успокоиться.

– Кто еще об этом знает?

– Только мы и курьер. – Драконобой показал на человека, принесшего послание от генерала Лаудера.

– Рескирд, отведи куда-нибудь этого сукина сына и займи чем-нибудь. Хаакен, беги в казармы и собери всех, кто был в нашем отряде, когда мы уходили из Высокого Утеса. Уведи их подальше, а остальным скажи, чтобы через два часа были готовы к маршу с полной выкладкой.

– Что ты задумал? – подозрительно взглянул на него Хаакен.

– Скажем так: командирское звание – не слишком высокая плата за предательство друга. Делай, что я сказал.

– Браги, ты не можешь…

– Еще как могу, будь я проклят. Я подал в отставку из Гильдии за пять минут до появления этого типа. Вы с Рескирдом оба меня слышали.

– Браги…

– Не желаю больше об этом говорить. Собери солдат и веди их в Высокий Утес. Мы, не состоящие в Гильдии, отправимся в свой поход.

– Я лишь хотел сказать, что пойду с тобой.

Браги пристально посмотрел на него:

– Не в этот раз, Хаакен. Ты принадлежишь Гильдии, а я нет. Я долго об этом думал. Я для нее не подхожу, по крайней мере в мирное время. Я хочу слишком многого из того, чего Гильдия мне не позволит, – например, кучу денег. Нельзя быть одновременно богатым и членом Гильдии – все приходится отдавать братству. Тебе не нужно того, что нужно мне. Ты принадлежишь Гильдии и в ней останешься. Через пару лет у тебя будет собственный отряд. А когда-нибудь…

Голос Рагнарсона звучал все тише. Похоже, он ранил Хаакена, и сильно, – тот с трудом сдерживал слезы.

Они были братьями и никогда надолго не расставались. Теперь он говорил Хаакену, что пришло время каждому пойти своим путем. Хаакен понимал, что он больше не нужен, в нем нет необходимости, он стал слишком взрослым. Браги и самому было нестерпимо больно.

– Я вынужден так поступить, Хаакен. С Гильдией для меня будет покончено, но другого выхода нет. Я не хочу тащить тебя за собой. Когда все закончится, я вернусь.

– Хватит. Можешь не объяснять. Мы взрослые люди. Делай, как считаешь нужным. Просто иди… Ну же, уходи…

Браги пристально посмотрел на брата, понимая, что унизил гордость Хаакена. Скрывавшийся за внешностью неразговорчивого молчуна, тот никогда не забывал, что его усыновили, и никогда не считал себя лучше других. Все случаи, когда его хоть в чем-то отвергали, складывались воедино в мозгу… Лучше уж было покончить с этим сразу, пока они не наговорили друг другу слов, от которых могло стать по-настоящему больно.

– Собери солдат, Хаакен. Исполняй приказ.

Браги ушел, чувствуя, что на его глазах тоже выступили слезы.

Ему удалось собрать достаточное количество лошадей для своих солдат – скорее воровством, чем законными методами. Он поспешно вывел сбитое с толку войско из города, прежде чем их ушей достигло известие о предательском мире.

Его разведчики сразу же поймали вражеского гонца.

– Прочитай, – приказал Браги переводчику, протягивая перехваченную депешу.

– Посмотрим… обычные приветствия и любезности… капитану воинства света в Либианнине. От самого Эль-Мюрида. Суть в том, что Ученик направляется на юг, чтобы принять участие в окончательном решении проблемы роялистов. Это его собственные слова. Вероятно, он послал нескольких гонцов, на всякий случай.

– Гм? Он намерен опередить своего посланника? Парни, нам придется вдвойне спешить. Поглядим, удастся ли устроить сукиному сыну небольшой сюрприз.

Гарун мягко положил руку на локоть Шадека. Эль-Сенусси готов был в одиночку выступить против солдат Хоквинда.