закончили свой танец, а я свернул набросок. Большую часть сделал, остались детали, которые можно полирнуть буквально за полчаса. Это только кажется, что на основную работу тратится большая часть отведëнного на неё времени. На самом деле всё наоборот, недаром говорят, что в деталях кроется дьявол. На детали и конкурсное жюри в первую очередь смотреть будет, так что опозориться не хочется.

Камни, выпавшие с трëх околдованных орков, оказались ещё больше добытых мной и Салвин, пожалуй, даже побольше будут взятых с поверженного Огелем первого врага. Вот это я понимаю, эффектность. Эдак мы полностью всю весовую шкалу на весах заполнить сможем.

— Как же воняет, — буквально по слогам протянул я, стоило нам возобновить движение после сбора нехитрого лута.

— Тебе отдохнуть бы надо, лорд, — сочувственно сказал Себеш.

Он снова шёл рядом, на этот раз именно рядом, справа. Я оказался вплотную придвинут к лесному участку, невыносимая вонь стала ощущаться сильнее.

— Как же это связано? — вкрадчиво спросил я, не отрицая очевидного.

Да и зачем бы? Все давно привыкли к странности лорда под названием «много воды в моменты усталости», а воды только по ходу подзема я выпил достаточно, практически пятилитровую флягу. И не лопнул лишь потому, что для игрока в рамках Асхана это невозможно в принципе.

— Нет, после первого чувства я и сам до конца не всё понял, — не ответив на прямой вопрос, начал говорить бывший дроу, — ну пузырëк и пузырëк, мало ли что. После второго скепсис ещё оставался, совпадение, не более того. Пузырëк стал разноцветным вместо подрагивающего, рано делать выводы. Но сейчас, на третьем-то этапе, пора понять, что это самая настоящая закономерность.

— Я понял, что ты пришёл к каким-то выводам, — скривившись, произнёс я. — Может, поделишься?

— Запах не случаен, лорд. Так же как звук и цвет.

На кратчайшее мгновение я остановился, будто меня прошибло мощью всех молниевых заклинаний Ергрида разом. И в самом деле, звук, цвет, теперь вот запах — всё это складывается в единую картину основных чувств человека. Остались только вкус и тактильные ощущения для полноты мироздания. Тогда получается, запах усилился также, как цвет и звук до этого ослаблялись. Достаточно интересная гипотеза, которая уже почти постулат. Похоже, создатель этого подзема хоть минимально, но таки заморочился.

— Запах, — задумчиво произнëс я вслух. — Осталось два.

Дальше всё прошло практически идеально. Ещё один бой на пятнадцать минут, принëсший нам два крупных камня, один средний, заработанный Пактиквулом — скорее всего, по совокупности заслуг на этом чувстве — и россыпь средних, и нас пустили к весам через манящий зелëный шарик. Как я и предполагал, шкалу делений мы заполнили полностью, так, что чëрная гирька намертво упëрлась в подставку. За это нам дали неожиданную награду в виде… шкатулки, ага. Как будто у меня и без того таких трофеев мало! Если честно, всего одна, от Вестника Эльрата, но и с ней разобраться надо. Тем более, что та побольше и побогаче будет.

Вторая половина так же успешно справилась с заполнением чаши камушками, но у них обошлось без награды, совсем чуть-чуть не хватило, что печально, конечно. Была бы награда, я отдал бы её Ургу без всяких поползновений со стороны совести.

Следующим чувством оказалось осязание. Свисающие на дорожку ветку, стебли и листья резко стали тяжëлыми, сквозь них приходилось натурально продираться, чтобы просто пройти вперëд. Но всё же это куда лучше, чем запах, особенно его двойная доза в боях. Только со сменой чувства до меня дошло, что и появляющиеся варвары так же нестерпимо воняли. Как мы только выдержали всё это — не понимаю. Чудны дела твои, Камнерожденный.

«Вы же понимаете, как надо действовать?» — спросил я в эфир сразу же со сменой обстановки.

«Нас уже проинструктировали, хозяин, — отозвался Буран. — Будем делать всё привычно и скучно».

«А мне дышать не дают, — жалостливо протянул дракон. — А я так хочу-у-у…»

«Нагреешь тут всё, чешуйчатый, — буркнул медведь, — и так идти тяжело, а будет ещё и жарко».

Терпеть ещё большее давление тактильных ощущений там явно никто не собирался, камень всё же вещь такая, тепло держать умеет, пусть и относительно.

Меньше десяти минут нам потребовалось, чтобы выслушать финальное:

— ВСЁ!!! — от торжественного голоса добраться до последних весов.

Ну в самом деле, что трудного развести орков в шлемах и с полноценными мечами командой Костоломов, а после обыденно перебить в спину? С нашим опытом битв в этом конкретном подземе — абсолютно ничего, полторы минуты на каждую стычку, не больше. Мы даже толком отойти от места предыдущего боя не успевали, та половина тоже действовала максимально быстро.

Единственной, кто практически не принимала участия в последний стадии, оказалась Салвин. Свои знаки она израсходовано на первых шлемоголовых, больше ей было нечем атаковать и она отошла в самый конец, лишь наблюдая. По её ушам и поджатым губам легко можно было сказать, что ситуацией она недовольна, но сделать ничего не может. Впредь уроком будет, может, научится рассчитывать свои силы. Иначе сильной и умеющей ей не стать. Никому не стать.

На этот раз шарик вëл куда дольше, мы даже подумали, что приведёт в какое-то новое место, но нет, весы были привычны, как и гирька, на этот раз синяя полупрозрачная, как и выпадавшие камни. До полного заполнения нам не хватило совсем чуть-чуть, награду в этот раз мы не получили. Да и, честно говоря, не очень-то и стремились, особенно я со своей «отрицательной бодростью», как в этот момент выразился Себеш. Возразить было нечем, против правды киркой не помахаешь.

А вот другая половина свою шкатулку отхватила. Ас, заливаясь радостью, чуть ли не словами захлëбывался в попытке рассказать об этом. Понять его можно было с трудом, поэтому инициативу перехватил Буран, сначала поменяв «резко отупевшему от непонятного счастья чешуйчатому», а потом рассказал суть дела. Дракон же издавал нечленораздельные звуки удовольствия, поэтому опускать на землю — причëм буквально тоже, насколько я понял — его пришлось решением отдать одну из наград Ургу. Ас на пару секунд даже притих в эфире от такого, а потом набросился с гневной тирадой о глупом раздаривании ценностей. Пришлось стойко выслушать разбушевавшегося питомца, помня слова Германа об этом его отрицательном качестве. Десять минут после исчезновения последних весов мы никуда не шли, чтобы дракон мог спокойно выплеснуть свой гнев по поводу «тупоголового лорда». Новый шарик, на этот раз примерно втрое крупнее и жëлтый, наверное, устал призывно звать за собой, но продолжал это делать. А когда дракон закончил свою отповедь, я напомнил,