С 13 до 22 мая Генштаб приказал приступить к переброске из УрВО, ПриВО и ЗабВО к западной границе трех армий — 16-й, 21-й и 22-й (всего 32 дивизии). Они должны были прибыть в районы назначения в период с 1 июня по 10 июля. Для выполнения воинских перевозок запланировали подать под загрузку 939 железнодорожных эшелонов. Довольно большой объем перевозок для мирного времени, учитывая низкую пропускную способность железных дорог в западном направлении. Кроме них, к 10 июня из СКВО планировалось выдвинуть 19-ю армию в составе одного механизированного и двух стрелковых корпусов. Еще один, 25-й ск, к 13 июня передавался в оперативное подчинение этой армии из ХВО [730]. В случае возможного обострения отношений с немцами и их мирного разрешения эти силы могли понадобиться Сталину в качестве дополнительного козыря в большой игре, которую он собирался вести с Гитлером. Тем более оказались бы нужными резервные армии при перерастании конфликта в военные действия, что совсем исключать было бы неблагоразумно. Так что принимаемые меры носили ответный характер, что всячески стараются затушевать «резунисты». Но эти меры явно запаздывали и имели половинчатый характер. С одной стороны, усиливали группировку войск на ТВД, с другой — не решились в нужный момент предпринять дополнительные и более решительные меры по повышению боеготовности войск в приграничных округах, чтобы не спровоцировать Гитлера и не дать ему лишний предлог для нападения.

Конечно, были приняты и начали осуществляться и другие меры по усилению обороны нашей западной границы и повышению боевой готовности войск приграничных округов. Так, 14 мая нарком обороны приказал досрочно произвести выпуск курсантов вторых курсов военных училищ, направив их не позднее 15 июня сразу в войсковые части. 15 мая Генштаб разрешил в танковых частях держать боекомплект непосредственно в танках, находящихся на консервации [731]. 27 мая командующим западных военных округов было приказано начать сооружение КП фронтов и закончить его к 30.7, а также приступить к оборудованию позиций артиллерии и войск ПВО с окончанием работ к 15.7 [732].

Для доказательства подготовки Красной Армии к нанесению упреждающего удара по противнику иногда утверждают, что силы и средства армейских районов прикрытия не соответствовали уставным требованиям по организации обороны и созданная группировка войск приграничных округов была более приспособлена к наступлению, чем к обороте. При этом обязательно упоминают Белостокский выступ с которого можно было нанести удар во фланг и тыл люблинской группировке противника. При чем здесь плотность сил и средств в районах прикрытия и о какой уставной плотности в этом случае может идти речь? Оперативная плотность войск первого эшелона в трех основных округах, которая подсчитывается с учетом вторых эшелонов (резервов) армий прикрытия, составляла в среднем 32 — 38 км на одну дивизию, в ОдВО — 62, а в ЛенВО — даже 124 (см. таблицу 6.5). Для наступления с решительными целями плотности сил и средств должны быть намного выше, чем в обороне, особенно на направлениях планируемых ударов. Говоря о преимуществе группировок войск приграничных округов, якобы более приспособленных к наступлению, чем к обороне, видимо, имеют в виду, что маневр силами и средствами для создания превосходства в силах и средствах над противником, легче осуществить из глубины, нежели вдоль фронта. Действительно, для перехода в наступление удобнее использовать вторые эшелоны округов, которые находились в 20- 100 км от границы, а также резервы, расположенные еще глубже, — в 150–400 км. В их состав входило в среднем две трети общих сил каждого округа.

Но для успеха наступления необходимо надежно обеспечивать фланги создаваемых ударных группировок. Соединения первого эшелона, насчитывающие в общей сложности 55 дивизий и 2 бригады (одна треть всех сил округов) и растянутые в ниточку вдоль границы, в лучшем случае могли лишь сковывать противостоящего противника. Мог ли выполнить задачу по обеспечению фланга ударной группировки самой мощной по боевому составу 10-й армии Западного фронта, расположенной в центре Белостокского выступа, ее 1-й ск в составе 2-я и 8-я сд с приданными частями, который должен был прикрыть участок № 1 района прикрытия границы № 2 шириной 157 км? Его задача в «красном пакете» была сформулирована следующим образом:

«‹…› а) Оборонять госграницу в полосе предполья, не допуская вторжения противника на территорию СССР. Прорвавшиеся через госграницу части противника окружить и уничтожить.

б) В случае наступления явно превосходящих сил противника прочно занять и оборонять основной оборонительный рубеж» [733].

Спрашивается, мог ли корпус выполнить эту задачу даже в случае своевременного занятия подготовленных позиций? О возможностях войск прикрытия по отражению атак противника можно судить по докладу начальника штаба 8-й армии генерал-майор г. А. Ларионова командованию ПрибОВО в январе 1941 г.:

«Две стрелковые дивизии, находящиеся на участке границы 8-й армии, прикрыть госграницу ‹…› не в состоянии, фронт прикрытия 160 км слишком широк ‹…› Плотность огня ничтожная (одно орудие и два пулемета на километр фронта)» [734].

В середине июня командир 125-й сд генерал-майор П.П. Богайчук доложил:

«‹…› полоса предполья без гарнизонов войск наступления немцев не задержит‹…› Полоса предполья дивизии‹…› по расчету времени немцами будет захвачена ранее вывода туда наших частей» [735].

Высокое начальство успокаивало подчиненных:

«Никаких провокаций, трусости, паники. Силы и средства у вас есть. Крепко управляйте, смело и умело все используйте, не нервничать, а быть по-настоящему в полной боевой готовности» [736].

К 3 часам 22 июня соединения 8-й армии (кроме 48-й сд) на основе устного указания командующего округом после проведенных учений заняли районы своего предназначения. Тактическая плотность возросла в два раза. Но этого было совершенно недостаточно для отражения наступления противника и обеспечения развертывания главных сил. Еще хуже обстояло дело на участке прикрытия 11-й армии, где на переднем крае оставалось в основном по одному батальону от полков дивизий первого эшелона, которые занимались оборудованием полевых позиций (см. схему 7).

Однако вернемся к Белостокскому выступу. По предлагаемому замыслу упреждающего удара Западный фронт должен был нанести удар своим левым крылом, то есть силами 13-й и 4-й армий. Однако 13-я армия, район прикрытия которой был назначен между 10-й и 4-й армиями, так и не была полностью сформирована даже к началу войны. Управление 13-й армии, предназначенное для объединения 49-й и 113-й стрелковых дивизий и 13-го мехкорпуса, продолжало оставаться в Могилеве. На 22.6 в подчинении армии совсем не оказалось войск, они стали поступать только с 24 июня[135][737]. Это еще одно свидетельство того, что о нанесении упреждающего удара силами левого крыла Западного фронта навстречу Юго-Западному всерьез никто и не думал.

В целях обоснования тезиса о том, что войска приграничных округов не готовились к обороне, М. Мельтюхов приводит вырванные из контекста слова генерала М.А. Гареева: «невыгодное положение советских войск усугублялось тем, что войска пограничных военных округов имели задачи не на оборонительные операции, а лишь на прикрытие развертывания войск» [738]. Далее Мельтюхов делает «логичный» вывод: раз не разрабатывались оборонительные операции, значит, разработаны были наступательные! Но при этом он не учитывает, что замечание Гареева сделано с позиции сегодняшнего дня, когда известны результаты разгрома армий прикрытия.