Поэтому Калягин настоял, чтобы его пассажир въехал в поселок в наручниках. Если кто-то случайно заглянет в багажник, всегда можно скроить морду ящиком и объяснить, что этого подозрительного человека он лично стволом загнал в багажник и везет разбираться. Благо это был не первый человек, которого Калягин лично привез в этот поселок в этом багажнике.

Но ничего подобного не произошло, джип доехал до гаража без проблем, если не считать разбередившей Калягина встречи с Ирой.

– А ты боялся, – хмуро заметил Калягин, кидая наручники в «бардачок». Пассажир обернулся, и, будь в этот момент в гараже командир СОБРа Алешкин, он бы сильно удивился, признав в угрюмом парне Шурку Лося.

Лось, тихий и сосредоточенный, как это с ним всегда бывало перед акцией, не ответил. Он опять полез в багажник «Ниссана» и вытащил оттуда дипломат. Раскрыл – в дипломате лежали два ствола, тринадцатизарядная «беретта», пристрелянная еще в Москве, и небольшой, про запас, ТТ.

Лось вынул «беретту», проверил обойму и патрон в стволе, несколькими быстрыми движениями затянутых в перчатки рук навинтил на «беретту» глушитель и сунул ее под куртку. ТТ отправился за пояс джинсов. Лось недовольно посмотрел на руки. На улице было минус десять, сравнительно тепло для Ахтарска, но очень холодно, если у тебя на руках тонкие кожаные перчатки. Можно было бы надеть что-нибудь теплое, но тогда пальцы будут плохо чувствовать курок.

Лось очень хорошо помнил, как месяц назад он стрелял по Камазу из подворотни и пальцы у него чуть не замерзли. Слава богу, что тогда он стрелял из АК-74, а там прицельной стрельбы особо не треба: поливаешь, как из лейки. Правда, той ночью в сибирском городке были верные минус тридцать.

– Черяга приедет через час, – сказал Калягин, – дом Сляба – через один участок. Ты видел на карте.

Лось кивнул. Вероятное местонахождение объекта, пути отхода, схема дачных участков, планировка самого дома – все это было наизусть затвержено еще в Москве.

– Выходишь отсюда, просто отжимаешь защелку, – продолжал Калягин, – дверь за собой захлопнешь. Ни на соседнем участке, ни у Сляба собак нет. В дом заходишь с западной стороны, он в этом месте выходит на речку и никаких любопытных глаз там нет. Лезешь в третье окно слева, это что-то вроде кладовки, там, скорее всего, никого в эту пору не будет. Сегодня матч с испанцами, все трое охранников обожают футбол, так удачно сложилось. Да и я постарался. Скорее всего, они будут балдеть у телевизора, он для охраны стоит во второй комнате, если повезет, вообще ничего не услышат.

Подымаешься на третий этаж по лестнице, там широкий холл с цветами, а потом коридор. Первая дверь налево – спальня Сляба, вторая направо – его кабинет. Сляб в это время точно будет в постели. Либо Сляб с Черягой будут в спальне, либо Сляб заснет, а Черяга пойдет в кабинет разбираться с бумагами. Себе домой он их точно не потащит, Сляб захочет утром встать и увидеть на столе разложенные папочки.

Джип Черяги наверняка будет стоять перед воротами, а если он внутрь заедет, ничего страшного, откроешь, они из караульной кнопкой открываются. Уехать у тебя единственный шанс – на этом джипе. Стекла в нем тонированные, а ты с Денисом одного роста. Наденешь на себя его дубленку и шапку, фиг разберешься, кто в джипе сидит. Либо тебя на КПП без вопросов выпустят, либо бдительность потеряют. Тут уж – кто из вас быстрее за ствол схватится. Как ворота на КПП открывать, я тебе объяснил, но это на сто процентов не понадобится. Ворота-то они всяко откроют, если даже потом в салон сунутся… Все-таки им может не понравиться, с чего это босса ночью кататься понесло.

Калягин помолчал.

– Вроде все. Как Черяга подъедет, я приду и скажу. Ты еще полчаса посидишь и иди…

Где-то по лесенке простучали каблуки, кто-то пихнулся в запертую дверь гаража, и женский голос позвал:

– Вовка? Ты там чего застрял? Мы без тебя порося не жарим!

– Иду, детка, – откликнулся Калягин.

Лось бесшумно скользнул в тень между двумя стоявшими в гараже машинами, Калягин отворил дверь и пошел наверх. Спустя мгновение дверь, ведущая из гаража прямо в дом, мягко щелкнула пружинным замком, и Лось остался один.

Спустя полтора часа, когда полная, набухшая, как коровье вымя, луна уже скользнула к самой серединке небосвода, Шура Лось неслышно выскользнул из калягинского гаража и пошел вдоль по улице. Вовка Калягин особо настаивал, чтобы никаких следов на его участке не осталось, поэтому Лось спокойно вышел на асфальт (заметят неторопливую фигуру – примут за охранника), а для надежности спрыснул свои следы антисобакином.

Черяга задержался дольше, чем планировалось, джип его остановился у ворот Извольского около одиннадцати, и сейчас, проходя мимо, Лось с удовлетворением отметил, что джип действительно не заехал внутрь. Можно надеяться, что и футбол еще не успел кончиться, и охраннички приклеились к телевизору. Правда, мочить их придется все равно. На этот счет Калягин выражался крайне неясно, но у Лося не было никаких сомнений. Если охранники услышат шум отъезжающего внедорожника, то ни через какой КПП Лося не пропустят. Куда надежней зачистить трех не очень-то готовых к нападению людей, чем трястись потом, соображая, когда ребятки заинтересуются, почему Черяга так долго не выходит от директора.

Лось с легкостью перемахнул сначала через ограду соседнего с объектом дома (да какая ограда, обычный деревянный двухметровый забор), а потом – через ограду особняка Извольского. Тут было чуть сложнее, стена была кирпичная и с колючей проволокой наверху, но около стены со стороны дачи с деревянным забором рос шикарнейший сибирский кедр, и Лось оказался по ту сторону ограды с необыкновенной легкостью. Вообще охрана внутри Сосновки оставляла желать лучшего. По периметру поселка, это да… Лось еще в прошлый свой приезд обратил внимание, что нежелательный элемент может проникнуть в поселок либо на вертолете, либо на танке. Либо так, как сам Лось – в багажнике начальника промполиции. Что же касается собственно домов, то тут обитатели Сосновки явно решили поиграть в норвежский городишко или иное безопасное от киллеров место. У некоторых дач вместо забора были ажурные метровые решеточки, особняк Извольского с оградой, лишенной телекамер, на фоне этих решеточек смотрелся средневековым замком.

Долголаптевский бригадир, начинавший простым киллером и никогда так от любимой профессии и не отказывавшийся, взялся за это дело по самой банальной причине – деньги. За убийство двоих, из которых один лежал парализованный и вряд ли был в силах сопротивляться, у Лучкова удалось отмаксать четыреста тысяч баксов.

Вопреки импортированным с запада представлениям об анонимных синдикатах киллеров и корпорациях убийств, Лось, как и большинство российских киллеров, прекрасно знал всю цепочку от посредника до заказчика. А гарантией безопасности заказчика в этом – почти как и во всяком другом российском деле – служила не его анонимность, а, наоброт, его влиятельность.

Даже если бы Лось был арестован, он бы наверняка взял всю вину на себя и поклялся бы, что убил Извольского из личной неприязни за разгром, учиненный на даче. Ведь за убийство Извольского ему корячилась десятка, а за сдачу всей цепочки он был получил заточкой в сердце на зоне.