Значит, это…

Она остановила поток чакры.

Кай!

Рокудайме и Гай сделали то же самое.

Над лестницей прилег спать Наруто, Шикамару уже лежал рядом с ним.

Сарада огляделась. Весь стадион засыпал.

— Какаши-сенсей… — пролепетала она растерянно.

Глава 47. Пробелы в истории

47

То, что на уроках истории им рассказывали далеко не все, Сарада поняла уже давно. В прошлом Конохи было слишком много белых пятен. Даты, скомканные описания одних событий и наоборот слишком развернутые описания других…

К примеру, о нападении на Лист Орочимару Сарада знала совсем немного. Главное, что запомнилось ей, да и всем остальным, — гибель Третьего. Это ведь легендарный Профессор, лицо, высеченное на скале Хокаге, дедушка Конохамару-сенсея и Мираи.

Его подвиг всячески восхвалялся.

Учебник истории гласил, что Орочимару убил Четвертого Казекаге и, от его имени повелевая деревней Скрытого Песка, напал на Лист совместными силами Песка и Звука. Однако… Сарада ничего не знала о гендзюцу, в которое погрузили весь стадион. Не знала и о том, какую роль в этих событиях сыграл будущий Пятый Казекаге Гаара, а также его брат и сестра. Что за щупальце протянулось за папой из песчаного кокона? Почему на Гаару не подействовало гендзюцу? Что она видела?

Взрыв! Хрустнула разлетающаяся черепица.

Сарада резко обернулась. На крыше у ложи, где сидели Каге, клубился дым.

— Хокаге-сама! — заорал Гай.

Они с Какаши-сенсеем кинулись было туда, но их опередили Анбу.

— Мы займемся этим.

Среди рядов спящих людей замелькали одинаковые плащи. Сарада нервно переводила взгляд с арены на ложу Каге. Саске тоже обернулся на взрыв. Из дыма выскочили крошечные фигурки людей. Лже-Казекаге захватил в заложники Третьего и очутился на коньке крыши, а на скатах выстроились прямоугольником четверо шиноби. Подоспевший отряд Анбу бросился на помощь Хокаге, но четыре вспышки сверкнули фиолетовым светом, и крышу накрыл барьер. Один Анбу врезался в барьер и свалился, объятый пламенем.

— Это не обычные шиноби, раз переиграли Анбу… — сказал Какаши.

Внизу сектора появился еще один член Анбу в маске кота с грустно опущенными книзу линиями миниатюрного ротика.

— Что ты… Что ты здесь делаешь? — возмутился Гай. — Хокаге-сама в опасности!

Но Анбу не сдвинулся с места. Из рядов спящих зрителей выскользнули шиноби Звука и встали рядом с ним.

— Вот так сюрприз, — сказал Какаши и заслонил собой Сараду.

— Не думал, что враг скроется в рядах Анбу, — недовольно произнес Гай. — Значит, и гендзюцу он навел?

— Да. Несомненно.

— Сенсей… — осторожно позвала Сарада.

— Какаши, — перебил ее Гай. — Вглядись в барьер внимательнее.

— Орочимару! — воскликнул Какаши.

— А? — вскочила Сакура. — Орочимару?

Да, да, Орочимару! Выслушайте же меня, шаннаро!

Сараду мучили совесть и стыд. Она знала, что все так будет, и никому не сказала. Но сейчас ее беспокоил Гаара.

— Сенсей! — в отчаянии воскликнула Сарада.

— Саске-кун! — выпалила Сакура и перевела взгляд с барьера на арену.

Сарада, выглянув из-за спины Какаши-сенсея, тоже посмотрела туда… и не увидела отца. На арене остались Генма и какой-то мужчина. И ни следа Саске и Гаары.

****

Вдалеке в лесу послышался громкий хлопок и к небу взвилась туча дыма и пыли. Шисуи прищурился.

— Что это? — спросил один из чунинов на посту.

Из дыма вырвались головы гигантских змей.

— Господи…

— Тору, сообщи Хокаге и вызови подкрепление. Немедленно! — скомандовал Шисуи.

— Хай!

Бородатый Тору исчез с поста. Змеи приближались с невероятной скоростью, оставляя позади себя полосы поваленного леса.

— Черт, их надо остановить.

— Но как, тайчо?

— Да как угодно!

Шисуи исчез, а Мацуто растерянно застыл на месте. Дверь позади распахнулась, и на пост выбежал запыхавшийся чунин.

— Что тут у ва… — начал он и осекся, увидев гигантских змей, приближающихся к стене.

Они были уже совсем близко.

— Взрыв-печати! Живо! — заорал Мацуто.

Они запустили в ближайшую змею кунаи с печатями. На толстой коже змеиной морды сверкнули вспышки, прогремели взрывы, но исполинские животные ничуть не сбавили скорости.

— Еще раз!

Повторили. Не помогло.

— Гляди, Шуншин! — воскликнул новоприбывший.

На стене, прямо на пути у змей, появилась крохотная фигурка Шисуи. Он мгновенно сложил печати и выдохнул залп огня. Змеи, окутанные пламенем, зашипели, завертели мордами. Огонь схлынул. Призывные твари раскрыли пасти и высунули длинные раздвоенные языки.

— Не сработало… — выдохнул Мацуто. — Невероятно. Даже это не сработало! Какой же толщины у них шкура?

Шисуи перепрыгнул со стены на морду змеи, подскочил в воздух, и вокруг его танто блеснули яркие всполохи молний. Он вонзил клинок меча, окутанный электрическими разрядами, в глаз одной из змей, кувыркнулся в воздухе и вновь очутился на стене. Раненная рептилия обезумела. Из выколотого глаза хлестала кровь, заливая чешуйчатую морду, но удар Учихи даже сдобренный райтоном оказался не настолько силен, чтобы убить ее. Только разозлил еще больше. Змеи ударились тяжелым телами в то место, где стоял Шисуи, и крепостная стена стала рушиться.

— Черт, Шисуи… Ты видел? Он успел уйти?

Чунин покачал головой и вдруг выпучил глаза.

— Справа!

Мацуто обернулся, но слишком поздно. На стене стояли пятеро шиноби Песка, а в него уже летели кунаи. В него и в товарища.

Не успею!

От мозга к рукам даже не успел дойти сигнал шевельнуться.

Что-то звякнуло в полуторе метров от них. Кунаи с глухим звоном осыпались на пол, другие отрикошетили в стену поста или за парапет, вниз, сами по себе.

Я жив. Все еще жив. Как?

Послышались сдавленные крики. Что-то мелькнуло вокруг шиноби Песка, глаз никак не мог уловить… Несколько секунд спустя вместо нападавших на стене лежали мертвые растерзанные тела.

— Телесное Мерцание, — проговорил Мацуто.

На посту возник нахмуренный Шисуи.

— Не зевайте, черт возьми! — рявкнул он и снова исчез.

****

Сакура вытолкала Наруто в дыру в стене стадиона, а за ними скрылись Шикамару с Паккуном. Сарада зажала между пальцами заготовленные сюрикены и прижалась к спинке кресел заднего ряда.

«Они пошли на помощь папе. Но почему Рокудайме не отправил меня?» — с обидой подумала Сарада.

Сказал лишь: «Останься. Ты понадобишься мне здесь». И сражаться запретил, чтобы не тратить чакру, которой и без того было