Он отвесил алендийский аристократический полупоклон, исполненный достоинства и небрежного изящества.

– Ты его напоследок расстроил, – с укоризной заметила Зинта, когда вышли на улицу.

– А уж он-то меня как расстраивал, – фыркнул Эдмар, выглядевший донельзя довольным. – И в этой жизни, и в прошлой… Поделом ему, нечего было Эдвина обижать. Кроме того, он сейчас не столько в печали, сколько в грезах о Сонхи – зря я, что ли, старался?

– Рассказывал ты знатно, – согласилась лекарка. – Я прямо-таки заслушалась.

Он рассмеялся, сощурив сияющие, как золотая лава, глаза, и весело заметил:

– Если останусь без гроша в кармане, пойду в сказители и буду травить байки по чайным за чашку шоколада.

– З-засранцы к-какие-то всю к-комнату обг-г-гадили… Уехал в д-деревню на п-похороны, а они п-пробрались, наделали п-полный срач, х-хозяйка ругается, с-съезжай, г-говорит, т-твои д-дружки т-там н-насрали, а я же их т-туда не п-пускал! Эти п-подлецы в ведро н-наблевали, а сверху б-библиотечный у-уч-чебник п-положили, он т-теперь весь п-пропах… А т-ты чего ухмыляешься?!

Не мог же Дирвен объяснить приятелю Кемурта, что он расплылся в улыбке до ушей не из тупого злорадства, а от облегчения: значит, обитателя той мансарды Лис не убил. Всего-навсего без спросу воспользовался помещением в отсутствие жильца. Вот и хорошо, а то раньше нет-нет, да и царапала душу мысль о том, что в ходе кампании по его спасению какой-то неведомый бедняга погиб ни за что, ни про что.

Студент был парнем рослым и крупным, но неуклюжим, вдобавок сильно заикался. С Кемуртом он водил дружбу уже давно. Тот делился с ним краденой жратвой, а он в трескучие овдейские морозы пускал бездомного вора ночевать в свою натопленную каморку. Сейчас он сам пришел к воришкам проситься на ночлег, так как его мансарда нуждалась в генеральной уборке и основательном проветривании.

Девочки ахали и сочувствовали. Кемурт по-взрослому веско заметил:

– Как есть придурки. Бывает. Я же говорил, у тебя там замок дрянной, ковырнешь гвоздем – сразу откроется. Давай, я тебе хороший в скобяной лавке сопру?

– П-придурки, – снова заладил Маквен. – П-полный г-горшок н-навалили и д-даже вокруг п-пол загадили, т-так об-б-бдристались, что ш-штаны снять не успели!

«Ничего подобного, успел! – оскорбился про себя Дирвен. – И совсем немного там было на полу… Сами вы придурки!»

Хотел безразличным тоном обронить, что человека, может, так прихватило, что ему было не до церемоний, понимать же надо такие вещи, – но передумал. Вдруг чего заподозрят… Молча насупился. Остальные после этого решили, что он все-таки проникся серьезностью постигшей Маквена беды.

– М-можно п-подумать, д-демоны Хиалы в моей к-комнате п-побывали… – продолжал жаловаться студент.

Сам того не зная, попал в точку: демон там и вправду был, да не абы какой – из князей!

– Ювгер, набери воды в чайник, – распорядился вожак.

– Почему это я? – возмутился Дирвен.

Он назвался Ювгером, а то имя первого амулетчика Светлейшей Ложи во всем просвещенном мире на слуху.

– Потому что твоя очередь.

– Ага. А как сундучок у ростовщика брали, тоже была моя очередь, и когда за колбасой в лавку лазили – опять моя! Да без меня вы бы даже не мечтали о таком размахе! Если кто вносит вклад больше всех остальных, нечего на него еще и чайники вешать.

В Ложе ему не приходилось заниматься ерундой. Дирвен Кониц – повелитель амулетов, больше от него ничего не требовалось. Для прочих дел была прислуга и те маги с амулетчиками, которые плюнь да разотри, а о том, чтобы первый водичку в чайник набирал, никто даже не заикался.

– То промысел, а то хлопоты по хозяйству, – непреклонно возразил Кемурт. – У нас в шайке нет разделения на господ и слуг.

– Ну и оставайтесь тогда в своей крухутаковой заднице, – процедил Дирвен. – А я у вас не на побегушках.

Дверью он хлопнул так, что с потолка над притолокой посыпались куски темноватой штукатурки с лохмотьями паутины.

Старый доходный дом стоял заколоченный – на продажу, да никак не продавался, так что квартировал в нем только боязливый абенгартский народец. Кемурт устроил схрон на чердаке, чтобы в случае опасности можно было уйти по крышам, а за водой надо было бегать на соседний двор, к поилке для лошадей.

Дирвен зажег волшебную лампу – это была его доля добычи из украденного у ростовщика сундучка с барахлом – и начал спускаться по лестнице, над которой все еще витало эхо давних запахов людского жилья. Пузатый стеклянный грибок светился тускло, не лучше обыкновенной свечи, срок его службы истекал.

Наверху снова хлопнула дверь, послышались легкие торопливые шаги и звяканье. Таль. Она знала, кто он такой: «Мы ведь с маменькой из Аленды, кто же там не знает первого амулетчика!» Таль хотела, чтобы он помог ей устроить побег из тюрьмы Нинодии Булонг, которую упекли по ложному обвинению, и после этого она, мол, обеспечит им отъезд в Ларвезу. Кто ее разберет, девчонки все обманщицы, поди пойми, врет или нет. А ему надо, чтобы она помогла найти маму, но об этом он с ней пока еще не говорил.

Она догнала его на том этаже, где запах отсыревших обоев и почти выветрившихся сурийских благовоний перебивало тошнотворное амбре дешевого табака. Фонарь у нее был свой собственный – ведьмовской шарик лунного света на ладони, глаза сердито блестели в полутьме.

– Ты куда?

– Без придурков проживу. Ты с ними остаешься или со мной?

– С ними. И ты оставайся, одного тебя поймают. Нечего мериться с Кемом, кто круче. Ты сильнее как амулетчик, с этим никто не спорит, зато он лучше твоего умеет жить в Абенгарте и не попадаться. Когда тебя конфисковали, ты несколько раз сбегал, и они тебя ловили, а Кемурт так ловко от них ушел, что его даже конфисковать не смогли. К нему Ланки благоволит, поэтому он и должен быть вожаком. А за водой мы все по очереди ходим, никому не зазорно.

– Постой-постой, откуда ты столько всего про меня знаешь?

– Так это вся Аленда знает, о тебе же много разговоров… Идем за водой вместе, и когда вернемся, не ссорься с Кемом. Ты, наверное, заметил, что мы с Грентой друг к другу неласково относимся, но мы с ней и то не ругаемся, кому что делать по хозяйству.

Она обогнула его и пошла вниз по ступенькам, независимо вздернув плечи и звякая пустым разболтанным чайником.

Поглубже вздохнув – а вдруг скажет «нет, не могу», – Дирвен хрипло выпалил ей вдогонку:

– Ты сможешь слепить ведьмовской поисковой клубок, чтобы найти мою маму?

Таль остановилась и обернулась:

– Твою маму?.. Ты о ней что-нибудь знаешь?

– Ее в последний раз видели три года назад в Рунде, недалеко от Пшорских гор. С клубком ее точно можно будет найти, я об этом читал. Ты это сможешь?

– Наверное, да, – после недолгого молчания отозвалась Таль.