– О, мы сняли дом на Фуэртевентуре… Все приедут!

Ники рада отвлечься от своих мыслей:

– Кто это «все»?!

– Ну, Лука, Барбара, Марко, Сара, Эрика, может быть, даже Олли, Дилетта и Филиппо…

– Без шуток? Они ничего такого мне не говорили…

Гвидо улыбается, выключает плиту и кладет в чайник пакетики с заваркой:

– Посмотрите-ка, твои подруги тебя динамят…

– Они бы никогда так не поступили, мы же Ондэ. Мы с ними вместе занимались серфингом, и если что… они тебя тоже искупают… В открытом море!

– Хорошо, хорошо, как скажешь… Я сдаюсь. Хочешь молоко или лимон?

– Лимон, пожалуйста…

Он наливает чай в две чашки, которые достал из шкафчика над раковиной, и они садятся за кухонный стол. И они вместе ждут, пока дымящийся чай немного остынет.

– Ах, я не могу не спросить… Как ты заполучил мой номер?

Гвидо улыбается, делает первый глоток:

– Ой, все еще горячо!

– Хватит отговорок! Ну? Кто дал тебе номер?

Гвидо разводит руками:

– Ты знаешь грех, но не грешника!

– Хм… Не считая того, что грешник – это точно ты…

– Я? И почему?

– Хватит корчить из себя моралиста, пора отвечать за свои поступки… Знаешь, сколько людей в этом мире ведут себя так, как ты? Много! Просто потому, что у них нет яиц… У тебя есть яйца, да?

Гвидо потрясен такой речью, он этого не ожидал.

– Конечно…

– Ну, тогда ты знаешь, что тоже виноват в том, что я больше не выхожу замуж, верно?

Гвидо на мгновение замирает в недоумении:

– То есть… Хочешь сказать, если бы не я, ты бы вышла замуж? Для меня это большая честь… Но, может быть, на моем месте мог оказаться кто-нибудь другой?

– Да, конечно… Видишь, ты трус! Не признаешь свою ответственность…

Ники смотрит на него и пожимает плечами, затем делает глоток уже немного остывшего чая.

Гвидо останавливает ее руку:

– Хорошо, я беру на себя ответственность. Я рад, что ты не выходишь замуж из-за меня. – Затем он улыбается: – Ну… Теперь можешь пить чай… Но только после того, как ответишь на последний вопрос. Ты счастлива?

Ники вздыхает. Самый сложный вопрос в этом мире.

– Допустим, я ищу свое счастье… И я на правильном пути. Знаешь, как говорят японцы? Счастье – это не цель… Это образ жизни.

Гвидо задумывается:

– Хм… мне нравится…

Ники улыбается:

– Я знаю. Потому что это красиво звучит. Но это сказал мой парень. Алекс. – То, что она говорит о нем с Гвидо, кажется ей невероятным, за гранью любой фантастики. Но это так. – Но ты так и не сказал, кто дал тебе мой номер.

Гвидо допивает чай:

– Итак, ты хочешь это знать?

– Конечно!

– Я перепробовал все возможные комбинации!

– Да ладно! Знаешь… звучит не очень убедительно.

– Хорошо, мне его дала Джулия.

– Я так и знала!

– Откуда?

– Я была уверена! Какая подлая девушка. Она это специально сделала.

Гвидо пытается Ники успокоить:

– Да брось, не вини ее. Я приставал ко всем, к Луке, Марко, к Саре и Барбаре, они и слышать ни о чем не хотели! Не дали мне твой номер, я перепробовал все комбинации… В конце концов я спросил у Джулии, и все получилось…

– Как?

– Она видела нас. И поняла, что еще не все решено. Я сказал ей, что если она не даст мне твой номер, то будет виновата в том, что ты выйдешь замуж по ошибке.

Ники молчит. Пьет чай маленькими глотками и думает. Все случилось из-за Джулии и того, что она видела, как мы с Гвидо смотрели друг на друга. Как странно, человек, настолько далекий от моей жизни, от всего этого… повлиял на самое важное решение, которое я когда-либо принимала. Иногда обстоятельства, то, как все развивается, происходит, начинается или заканчивается, все это зависит от необъяснимых или незначительных причин. Она вспоминает фильм «Магнолия», разные случаи, превратности судьбы, изменения, что-то вроде «Столкновения» Пола Хаггиса. Да, жизнь – это полное безумие, держать поводья этой бешеной лошади сложно, иногда невозможно, и вы можете повлиять на некоторые события, только если вам сопутствует по-настоящему большая удача.

Ники допивает чай:

– Ну, давай теперь к учебе… Джулия ведь не едет на Фуэртевентуру? Если поедет она, то я ни за какие коврижки не поеду!

Гвидо ставит две чашки в раковину и включает воду:

– Она даже не знает, что мы едем! Сойдет?

Они отправляются в комнату заниматься, и сначала все идет хорошо, тихо, мирно и спокойно. Они вместе повторяют несколько отрывков из истории театра. И читают послание Де Марини.

Ники читает вслух:

– «Театр – это искусство эфемерного, он постоянно в движении, театр – это символ всех последующих смертей, которые мы сеем на улице день за днем. Кто мы есть и что думаем сегодня, отличается от того, кем мы были и что думали вчера, и нельзя предсказать, кем мы станем и что будем думать завтра, – они смотрят друг на друга. Ники продолжает читать: – Если есть место, где ты никогда не вступишь в одну и ту же реку дважды, то это в театре». Так говорил Гераклит, помнишь?

Гвидо кивает. Он очарован этими словами. И они оба думают о значении перемен, о разнице между вчера и сегодня. Гвидо сидит рядом с Ники. Очень близко, слишком близко. Запах ее волос, улыбка, профиль, губы, которые шевелятся, когда она читает, двигаются так медленно, и он смотрит на них, мечтает о них, желает их. Руки, которые время от времени нерешительно переворачивают страницу, потом возвращаются. Страница в середине книги замирает между ее большим и указательным пальцами.

– Ты понимаешь? – Только сейчас Гвидо, кажется, впервые слышит эти слова. По-прежнему очарованный, он не отвечает, просто тянется к ней, закрывает глаза, вдыхает запах ее волос, когда Ники оборачивается: – Ты понимаешь, о чем речь? Эй, ты меня слушаешь?

Гвидо не может больше сопротивляться и целует ее. Ники удивлена, изумлена, ее губ коснулся дерзкий молодой повеса, книга истории театра стала только предлогом украсть ее поцелуй. Гвидо настаивает, охваченный желанием, обнимает ее, гладит ее волосы, а затем плечи, его руки скользят вниз, возможно слишком быстро, к ее груди.

Ники нежно, но быстро и решительно выскальзывает из его рук:

– Ты сказал, что мы будем заниматься…

– Да, конечно… Я просто пытаюсь выразить страсть, которую чувствую в твоих словах…

Ники явно раздражена. «С другой стороны, о чем я думала, когда пришла к нему домой? Чего ждала? Может быть, того, что ему вдруг станет все равно? Он не захочет двигаться дальше? Чего я