– А проблему гувернантки я легко решу, папа, – сказала Белла сладким голосом со стальным призвуком. – Можешь и меня с собой взять.

Отец Беллы притворился, что не услышал ее. Вместо этого он большими шагами пересек комнату и вышел, на ходу приказав им всем идти за ним. Роуз и Фредди обменялись взглядами, полными надежды. Значит, они все-таки поедут?

Спустившись в кабинет, мистер Фаунтин развернул на столе карту, бормоча:

– Понадобится по меньшей мере два дня, чтобы собрать все, что мне нужно. Но я еще не знаю, что мне нужно! Это невозможно…

– Из какого порта мы поплывем, сэр? – спросил Фредди, и только Роуз видела, что он скрестил пальцы за спиной.

«Пожалуйста…» – подумала она про себя, быстро скрестив пальцы в кармане передника. Кукла-Роуз, лежавшая в том же кармане, легонько вздрогнула с надеждой.

Волшебник окинул их взглядом и вздохнул, как будто сдаваясь:

– Из Дувра. Его Величество припомнил, что двадцать седьмого оттуда отходит одно судно.

– Послезавтра! – вскричала Роуз. – И… и мы все поплывем?

Фредди предостерегающе взглянул на нее («Не надо!»), но она не могла выносить неизвестности, когда в ее голове кружились плавучие церкви и башни, вырастающие из воды. Неужели она воочию их увидит? Пройдет мимо них, станет частью города на воде?

Мистер Фаунтин поднял голову и нахмурил брови.

– Это не только моя борьба, но и ваша, – признал он. – Особенно это касается тебя, Роуз. И я не хочу оставлять вас здесь одних. Приспешники Госсамера, оставшиеся в Англии, могут напасть на вас. – Волшебник устало покачал головой, проводя пальцем по карте Талиса, мимо аккуратно нарисованных сосновых лесов и озер, вдоль изящной линии железной дороги, опутавшей страну, словно ожерелье. – Нет, поедем мы все.

– И я тоже? – уточнила Белла, закусывая нижнюю губу, как будто впервые в жизни испытывала неуверенность.

Отец строго посмотрел на нее.

– Это не увеселительная прогулка, Белла, милая. Мы едем не развлекаться. Можешь взять с собой только один чемодан разумных размеров.

Белла слегка побледнела, но бодро тряхнула кудряшками:

– Мне все равно. Кроме того, папа, – она снова ласково прижалась к нему, – меня нельзя оставлять дома. Ты же знаешь, что мисс Анструдер не может держать меня в узде и без дорогих Фредди и Роуз станет только хуже. Мне будет отчаянно скучно. – Она озорно улыбнулась Роуз.

– Сэр, если вы оставите ее дома, то, когда мы вернемся, расчета потребует не только мисс Анструдер, – поспешила добавить Роуз. Она не хотела, чтобы Белла замучила всю прислугу.

Гус провел по карте усами и пренебрежительно фыркнул:

– Полагаю, я буду страдать от морской болезни.

Мистер Фаунтин запустил пальцы в свои тщательно зачесанные волосы, отчего они встали дыбом.

– Итак, я отправляюсь в погоню за безумным волшебником в компании троих детей, кота и гувернантки, – пробормотал он.

Как выяснилось, у гувернантки были другие планы. К несчастью, поднявшись с постели на следующий день, мисс Анструдер решила, что наконец устала от Беллы.

– Она сказала, что ее любовь к крошке Изабелле сдалась перед способностью этого изобретательного ребенка заставлять ее уши кровоточить, – доложил Роуз Фредди. – Она считает, что Белле необходимо перейти на следующую ступень обучения. А еще она сказала, что здоровье не позволит ей сопровождать Беллу в Европе. И это чистая правда. Она будет валяться без чувств в углу кареты еще до того, как мы доберемся до Дувра. Даже не представляю, как бы она пережила переправу через море.

– Но мистер Фаунтин все равно ей заплатит? – спросила Роуз. – Хоть она и не уведомила об уходе заранее?

– Думаю, он пожалел ее. Выглядела она и правда ужасно – голова обернута тряпкой со следами крови. Он заплатил ей жалованье до конца года.

Роуз содрогнулась.

– Уж кто-кто, а она эти деньги заслужила.

Фредди вздохнул.

– Ты же понимаешь, что нам-то никто не заплатит, когда мы будем присматривать за Беллой? А когда она что-нибудь натворит, попадет именно нам. Если бы мисс Анструдер поехала с нами, на нее, по крайней мере, можно было бы сваливать вину…

Роуз мрачно кивнула:

– Меня уже приставили к ней, помогать собирать вещи. Она хочет взять с собой все свои платья до единого и отказывается верить, что они не поместятся в чемодан. Стоит мне все выгладить, завернуть в серебряную бумагу и упаковать, как она все вытаскивает обратно, потому что я не положила ее самое-самое любимое платье. А оно каждые пять минут разное.

Фредди прыснул.

– Положи ее саму в чемодан – потише будет.

Роуз кивнула, нахмурив брови.

– Как думаешь, какой она будет, когда магия проявится в полную силу? – девочка уставилась на свои ладони. – Я знаю, что Белла – избалованная дьяволица, но она мне нравится. Иногда она бывает очень милой – и она с такой радостью подарила мне куклу.

– Опять меня обсуждаете. – Медово-сладкий шепот раздался прямо в правом ухе Роуз, и та вскрикнула.

– Как ты здесь оказалась?! – потрясенно потребовал объяснений Фредди.

– Легко, – отрезала Белла. – Я зашла в открытую дверь, пока вы двое так увлеклись сплетнями обо мне, что ничего не слышали. Мы, знаете ли, собираемся на секретное дипломатическое задание. Вам нужно учиться быть осторожнее.

– Маленькая врунишка! – рявкнул Фредди.

– Роуз, ты осознаешь, что во время путешествия ты уже не будешь горничной? Никто из прислуги с нами не едет. Ты будешь ученицей волшебника, и никем больше. – Она помолчала секунду. – Тебе абсолютно необходимо взять с собой приличную одежду.

Роуз скривилась от обиды, но затем до нее дошел смысл слов Беллы. Она уже превратилась из бедной сиротки в добропорядочную служанку – ни на что большее она не могла и надеяться. Неужели кто-то может считать ее чем-то еще?

– Мисс Бриджес велела мне отнести это в твою комнату.

Роуз подняла глаза от фарфоровой овечки, с которой смахивала пыль. Мисс Бриджес пришла в ужас, когда она сообщила ей, что снова покидает дом, и девочка понимала, что не может увиливать ни от какой работы.

В дверях комнаты Беллы стоял Билл, держа в руках бесформенную кучу ткани. Роуз недоуменно посмотрела на нее.

– Это саквояж, – сказал Билл, морщась. – Чтобы ты сложила свои вещи. – Он замялся. – Так ты точно едешь?

Роуз кивнула.

– Выбора нет. – Это была почти правда. Показать Биллу, с каким нетерпением она ждала поездки, было бы жестоко.