Не знаю. Слишком устал.

В любом случае, он сам найдет меня. Знает точно, где искать - у него визитка с адресом.

Пусть приходит.

Нил осторожно закрыл за собой калитку, чтобы она не лязгала и не будила других жильцов.

Свет доносился только от ламп над дверями нескольких квартир, что выходили на внутренний двор. И из занавешенного окна его собственной квартиры на втором этаже. Он оставил свет включенным, полагая, что поездка в видео-прокат не займет больше десяти минут. Так лампа всю ночь и горела. Все прочие окна, выходящие на двор, были темны.

Поднимаясь по лестнице, Нил посмотрел на бассейн в центре двора. Отраженный свет плескался на поверхности воды.

Вид был очень умиротворяющим.

Он подумал о бассейне Элизы.

Представил ее обнаженной на доске для ныряния, как она подпрыгивает, переворачивается, делает сальто, может быть, даже дотягивается ладонями до пальцев ног пока летит сквозь ночную тьму - а затем резко вонзается в прохладную воду...

Больше она никуда не нырнет.

У него возник комок в горле.

Как такое могло случиться?

Как?

Он прошел по общему балкону к двери своей квартиры.

Отпер замок, вошел, закрыл за собой дверь и закрыл на щеколду.

Потом достал пистолет из кармана.

Держа его наготове, он начал обходить комнаты своей квартиры.

Он говорил себе, что нет повода беспокоиться. Убийца не мог затаиться у него дома - как он способен сюда добраться, если лишился транспорта?

"Лишь насколько мне известно" - напомнил он себе.

Но как знать? У него вполне могла быть запасная машина где-то рядом, чисто на всякий случай. Или он мог угнать машину у кого-то из соседей Элизы.

Или машину самой Элизы?

Обыскивая дом, Нил заглянул и в гараж. Большой, на две машины. Там стоял белый Мерседес. Он предположил, на тот момент, что это единственный автомобиль.

Но что если был и второй? Убийца мог уехать на нем до того, как я появился. Либо мог дождаться моего ухода где-то в тайном укрытии, и потом уехать на Мерседесе.

Но разве фургон не блокировал выезд из гаража?

Не совсем. Вполне могло хватить места, чтобы легковушка протиснулась.

Ублюдок мог сейчас быть где угодно.

Но не здесь. Его определенно не было ни в маленькой комнате-студии, ни на кухне. Эти помещения Нил уже проверил, но теперь осознал, что ему страшно заходить в ванную и включать там свет.

"Нет там его" - сказал он себе.

Я не его боюсь там обнаружить.

А кого?

Марту?

Голую и окровавленную, изрезанную и изгрызенную, связанную с распростертыми в стороны руками, словно умоляя о последнем объятии?

- Она на работе, - пробормотал себе под нос Нил, - Никого там нет. Никого.

Сжав зубы, задержав дыхание, он шагнул в ванную и щелкнул выключателем.

Ванна была белой, чистой и пустой.

Никого в помещении, кроме него.

Он повернулся к зеркалу. Увидел свое лицо, но оно было каким-то не таким, как раньше. Осунувшееся, ошеломленное, словно контуженное. Такое лицо он ожидал бы увидеть у последнего выжившего из погибшей в пустыне экспедиции.

Он отвернулся от зеркала и вышел в гостиную.

У двери в спальню он уже не медлил - просто зашел и включил свет. Все хорошо. Ничего не изменилось с его ухода, на первый взгляд. Но он все-таки заглянул в шкаф и под кровать, на всякий случай.

Потом достал коробку с патронами из верхнего ящика комода. Встав рядом, он перезарядил оба магазина. Один магазин вставил в рукоятку пистолета и дослал до щелчка ударом ладони. Потом передернул затвор, досылая патрон в патронник. Сняв оружие со взвода, он положил пистолет на комод и разделся.

Свою одежду он кинул на пол. Не хотелось сейчас с ней возиться.

На нем все еще оставался браслет.

"Нет, больше никаких волшебных полетов, - решил он, - Только не сегодня."

Ему нравилось носить браслет. Позволяло чувствовать, будто он все еще имел какую-то связь с Элизой.

Но все-таки нежелательно было оставлять его на руке. Марта могла прийти и увидеть. Она заканчивала работу в восемь утра, и вполне могла заглянуть к нему, прежде чем ехать к себе домой.

Она периодически заходила без предупреждения, имея ключ от его квартиры.

Поразмыслив, Нил снял браслет. Положил его в ящик комода, спрятав под кучей носков.

Затем он взял пистолет и пошел с ним в гостиную. Выключил там лампу, потом выключил свет и на кухне. Вновь зайдя в ванную, он положил оружие на полку, чтобы оно всегда было под рукой.

Умылся, почистил зубы, сходил в туалет.

Забрав пистолет, он выключил свет в ванной и пошел в спальню.

Щелкнул выключателем в спальне.

Пересек комнату с пистолетом в руке и прямо с ним лег в постель.

Прохладная простыня приятно охлаждала кожу.

Пистолет тихо стукнул об дерево прикроватной полочки, когда он положил его рядом с радио-часами.

Зеленый электронный циферблат показывал 05:42.

Что напомнило ему о необходимости прочитать молитву.

Молитва была для Нила частью рутинного распорядка перед уходом ко сну. Обычно он быстро проговаривал "Отче Наш" про себя.

Как правило, особо не придавая значения словам. Просто привычка, оставшаяся с детства.

Может быть, Бог где-то и существовал.

Но если и так, Нил весьма сомневался, что Он обращал внимание на чьи-то молитвы. И еще больше сомневался, что молитва, даже услышанная, способна изменить отношение Бога к чему бы то ни было, или как-либо поменять ход событий.

Но нельзя же знать точно.

Сегодня, мысленная декламация Нила не остановилась на "ибо твое есть царство, и сила, и слава".

Он продолжил, уже своими словами: "И милосердный Бог, пожалуйста, присмотри за Элизой. Я не знаю, почему ты позволил такому с ней случиться. Ты-то, наверное, тут ни при чем, но я не знаю, как такая херня может твориться. Прости.

В общем, наверное, ее срок подошел, или что там. Короче, прими ее хорошо на небесах, если такое место существует, потому что тут, на земле, ей пришлось пиздец как плохо. Прости еще раз. Но я говорю, что чувствую. И если ты слушаешь, я был бы очень благодарен, если ты не позволишь тому подонку сюда пробраться и прикончить меня во сне. Спасибо тебе, Господи. Аминь."

Лаймон Ричард

В чужом теле. Глава 13