«Зулейко! Две руки готовы непрерывно работать на тебя, чтобы ты не чувствовал потери одной. Дом и все, что в нем — твое и ежегодно ты будешь получать достаточно, чтоб считаться богачом среди своих. Постарайся простить тому, кто несчастнее тебя».

Я понял, кто это писал, а купец еще добавил, что господин этот по-видимому франк и что на нем был красный плащ. Тут я должен был сознаться, что мой незнакомец все же не лишен был некоторого благородства. В новом доме ни в чем не было недостатка, а товары в лавке оказались лучше, чем когда либо у меня были. С тех пор прошло десять лет. От времени до времени я предпринимаю торговые путешествия, но больше по привычке, чем по необходимости; той же страны, где меня постигло несчастье, я больше не видал. Каждый год я получаю по тысяче золотых; меня, конечно, радует такое благородство со стороны того несчастного, но не выкупить ему печали души моей и вечно стоит перед моими глазами ужасное видение зарезанной Бианки.

Зулейко кончил рассказ. Все с волнением слушали его, особенно незнакомец. Он несколько раз глубоко вздыхал, а Мулею показалось даже, что у него блеснули слезы на глазах. Долгое время обсуждали происшествие. «И вы ненавидите того человека, что так коварно лишил вас руки и даже жизнь вашу подвергнул опасности?» — спросил Селим.

— «Не скрою, были часы в моей жизни, когда я горько жаловался на него Богу, когда я не мог простить ему, что он отравил мне жизнь и оставил вечное бремя на моей совести. Но потом я нашел утешение в вере своих предков, а вера наша повелевает любить своих врагов. К тому же он несчастнее меня».

— «Вы благородный человек!» — воскликнул незнакомец и с чувством пожал руку греку.

Тут прервал их начальник охраны. Он с озабоченным видом вошел в палатку и советовал не ложиться отдыхать, так как в этой местности очень часто бывают нападения на караваны и караульным даже показалось, что вдали приближаются всадники.

Купцы встревожились; Селим Барух крайне удивился их тревоге; караван по его мнению был так хорошо вооружен, что нечего было бояться толпы хищников-кочевников.

— «Да, конечно, если б только в них было дело», — возразил начальник охраны. — «Но беда в том, что тут снова появилась шайка известного Орбазана и уж с ним надо быть настороже».

Незнакомец спросил, кто такой этот Орбазан, и Ахмет, старый купец отвечал: «Разные слухи ходят в народе про этого удивительного человека. Одни считают его за какое-то сверхъестественное существо, так как он иногда один борется с пятью или шестью людьми, другие говорят, что это какой-то отважный франк, которого несчастье загнало в нашу страну; одно лишь верно, что это отчаянный вор и разбойник».

— «Ну, этого нельзя утверждать», — возразил Лезза, один из купцов. — «Он разбойник, положим, но человек благородный!, и он это доказал с моим братом. Я потом расскажу вам. Он все свое племя держит в строгом порядке и пока он скитается по пустыне, ни одно другое племя не смеет на глаза показаться. Да он и не грабит как другие, а просто берет известную дань с караванов и, кто ему добровольно заплатит, тот может спокойно продолжать путь, так как Орбазан — повелитель пустыни».

Купцы продолжали разговаривать между собою, но караульные не могли успокоиться. Вдали действительно появилась довольно значительная шайка вооруженных людей. Они ехали прямым путем на лагерь. Один из караульных пришел предупредить друзей, что надо ждать нападения. Купцы стали совещаться, идти ли им навстречу или ждать нападения. Ахмет и двое старших советовали ждать, но Зулейко и Мулей были того мнения, что лучше предупредить их. Они звали с собою незнакомца, но тот спокойно вынул из-за пояса небольшой голубой платок с красными звездами, привязал его к копью и велел невольнику выставить копье на верху палатки. Он головою ручался, что всадники спокойно удалятся, как только увидят платок. Мулей не особенно этому верил, но невольник беспрекословно водрузил копье на палатку. Тем временем все уже выстроились в боевом порядке и ждали всадников. Но те, по-видимому, заметили знак, мгновенно переменили направление и широкою дугою повернули в сторону.

Несколько минут путешественники не могли опомниться от удивления. Они смотрели то на удалявшихся всадников, то на незнакомца. Но тот равнодушно стоял как ни в чем не бывало и смотрел задумчиво в даль. Наконец, Мулей прервал молчание:

— «Кто ты, могучий незнакомец», — воскликнул он. — «Кто ты, что одним мановением смиряешь дикие шайки пустыни?» — «Вы слишком высокого мнения о моей власти», — отвечал Селим Барух. — «Я просто запасся этим значком, когда бежал из плена; что он значит, не знаю, но знаю наверное, что кто едет с ним, считается под особенно высокою охраною».

Купцы благодарили незнакомца и называли его своим спасителем. Действительно, число всадников было настолько велико, что караван не мог бы долго сопротивляться.

С облегченным сердцем все пошли отдыхать, а когда солнце стало близиться к закату и над песчаною равниною повеяла вечерняя прохлада, караван снова пустился в путь.

На следующей день остановились на расстоянии дня пути от границы пустыни. Когда снова все собрались в большой палатке, Лезза купец заговорил:

— «Я вам вчера говорил, что гроза пустыни, Орбазан, человек благородный. Я вам расскажу, что случилось с моим братом, и вы в этом убедитесь:

Отец мой был кади в Акаре. У него было трое детей: я, самый старший, затем брат и сестра много моложе меня. Когда мне исполнилось двадцать лет, меня пригласил к себе брат моего отца. Он обещал сделать меня своим наследником с условием, чтоб я остался у него до его смерти. А жил он очень долго, так что я только года два тому назад вернулся на родину и ничего не знал о