меня, ни вторая не повредила мне. Так и мы должны поступать, когда принимаем братий с чужбины, по слову святого Евангелия: „Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу“.[38] Когда у нас гостят братия, сделаем так, чтобы они ни в чем не имели недостатка, а когда мы одни, то позаботимся о том, чтобы плач непрестанно пребывал с нами».

Выслушав слова старца, братия удивились, так как он открыл им то, что было в их сердцах еще до того, как они задали вопрос. И они прославили Бога.

9. Авва Иоанн Кассиан рассказывал: «Пришли мы из Палестины в Египет к одному из отцов. Он гостеприимно принял нас, и мы спросили его, почему когда он принимает гостей, тогда обычно не сохраняет правила поста, как принято в Палестине». Он нам ответил: «Пост всегда со мной, а вы не можете всегда оставаться со мной. Пост, несомненно, полезен и необходим, но он в нашей власти. А исполнения заповеди о любви неукоснительно требует от нас закон Божий. Принимая вас, я принимаю в вас Христа и должен со всяким усердием послужить вам. Когда же я провожу вас, тогда опять возьмусь за свое правило поста. Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься, но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни».[39]

10. Он же рассказывал: «Мы пришли и к другому старцу, и он усадил нас поесть. Мы насытились, но он просил нас поесть еще. И когда я сказал, что больше не могу, он ответил: „Сегодня шесть раз приходили ко мне братия, и я каждый раз накрывал на стол и ел вместе с ними, но все еще голоден. А ты один раз поел и уже так сыт, что больше не можешь?“»

11. Некогда в Скиту было дано повеление поститься одну неделю. В это время к авве Моисею пришли братия из Египта, и он им сварил немного еды. Соседи, увидев дым костра, сказали клирикам: «Вот Моисей нарушил повеление и сварил у себя еду». Клирики ответили: «Когда он придет в храм, мы его об этом спросим».

В субботу клирики, зная высокую жизнь аввы Моисея, сказали ему перед всем собранием: «Авва Моисей, ты нарушил заповедь человеческую, но сохранил заповедь Божию».

12. Один брат увидел авву Нистероя, который накинул на себя два коротких плаща, и спросил его: «Авва, если придет нищий и попросит у тебя плащ, какой ты отдашь ему?» Старец ответил: «Лучший». – «А если потом другой попросит у тебя, что ты ему дашь?» – «Половину оставшегося». – «А если еще один попросит у тебя, что ты дашь ему?» Старец ответил: «Разделю остаток одежды и дам ему половину, а оставшейся частью прикрою свою наготу». Брат снова спросил: «А если и этот лоскут кто попросит у тебя, что ты сделаешь?» Старец ответил: «Отдам ему все, пойду и сяду в какое-нибудь укромное место, пока Бог не пошлет мне одежду и не покроет меня, потому что я ничего не прошу у других».

13. Брат спросил авву Пимена: «Когда я даю брату немного хлеба или что другое, бесы оскверняют мое даяние, заставляя считать, что я совершил его по человекоугодию». Старец ответил: «Даже если мы творим милость лишь для того, чтобы понравиться людям, все равно будем подавать брату то, в чем он нуждается».

И авва Пимен рассказал брату следующую притчу: «В одном городе жили два земледельца. Один из них посеял немного хлеба, но его поле заросло сорняками, и он собрал совсем мало, а другой по нерадению вообще ничего не посеял и ничего не собрал. Итак, если случится голод, то кто из них сможет его пережить?» Брат ответил: «Тот, кто посеял, пусть даже поле его и заросло сорняками». И старец сказал: «Так и мы будем сеять пусть даже и не много, и пусть не отборное зерно, чтобы в противном случае не умереть от голода».

14. Брат пришел к авве Пимену на второй неделе Четыредесятницы. Открыв ему свои помыслы и получив утешение, он сказал: «Я колебался, прийти ли мне к тебе сегодня». Старец спросил: «Почему?» Брат ответил: «Я думал, что, может, из-за Четыредесятницы ты мне не откроешь». Авва Пимен ответил: «Мы не научены запирать деревянную дверь, но лишь дверь своего языка».

15. Авва Феодор Фермейский просил авву Памво: «Скажи мне слово». И старец, понудив себя, сказал ему: «Феодор, ступай и будь милостив ко всем. Милость обретает дерзновение пред Богом».

16. Амма Сарра сказала, что доброе дело – творить милостыню даже в присутствии людей. Потому что хотя она и делается ради угождения людям, но все равно приятна Богу.

17. Об авве Серапионе рассказывали, что он, встретив в Александрии трясущегося от холода нищего, остановился и сказал сам себе: «Как это я, считающий себя подвижником, ношу хитон, а этот нищий, точнее, Христос, умирает от холода? Если я позволю ему умереть, то буду осужден как убийца в День суда». И он, раздевшись, как и подобает доблестному подвижнику, отдал нищему свою одежду и сел на землю, держа под мышкой малое Евангелие, которое всегда носил с собой. Проходивший мимо ночной сторож, увидев его нагим, спросил: «Авва Серапион, кто тебя раздел?» Старец показал ему свое малое Евангелие и сказал: «Вот Кто раздел меня».

Поднявшись и идя по улице, старец повстречал другого нищего. Ему уже нечего было подать. Тогда бессмертный Серапион продал – свое малое Евангелие, подал нищему милостыню и нагим вернулся в свою келию.

Ученик, увидел его нагим, спросил: «Авва, где твоя одежда?» Старец ответил: «Я отправил ее туда, где она будет нам нужнее». Брат снова спросил: «А где твое малое Евангелие?» Старец ответил: «Поистине, чадо, Господь каждый день говорил мне в нем: „Пойди, продай имение твое и раздай нищим“.[40] Я продал Слово Господа и раздал нищим, чтобы в День суда обрести большее дерзновение пред Ним».

18. Авва Тимофей пресвитер сказал авве Пимену: «В Египте есть одна женщина, которая блудодействует, а свою плату раздает как милостыню». Авва Пимен ответил: «Она не пребывает в блуде, так как в ней виден плод веры». Однажды мать пресвитера Тимофея зашла к нему, и он спросил: «Эта женщина все еще пребывает в блуде?» Мать ответила: «Да, и даже увеличила число любовников, но и увеличила милостыню, которую подает». Авва Тимофей рассказал об этом авве Пимену,